Гай Аноним - Вокруг Апокалипсиса. Миф и антимиф Средних веков

3 января 1431 года англичане официально передают Жанну под юрисдикцию инквизиции с формулировкой: «...чтобы всякий раз, когда это понадобится названному епископу, люди [короля] и чиновники, которым, поручена ее охрана, будут выдавать ему сию Жанну, чтобы он мог ее допрашивать и судить согласно Богу, разуму, божественному праву и святым канонам». Вот тут-то у Пьера Кошона и возникают первые существенные затруднения в отправлении церковного права.

Как мы помним, Sanctum Officium, священная инквизиция, являлась своего рода службой социальной и государственной безопасности Средневековья, противодействующей покушениям на основы общественного устройства. Инквизиция была полностью отделена от светских властей, пускай и сотрудничала с ними — на положении старшего партнера, поскольку системообразующим ядром католического мира являлась Святая Мать-Церковь, а не светские государства. Соответственно, все, кто попадал под церковный суд по обвинениям духовного характера, обязаны были содержаться отдельно от обычных преступников, проходящих по административным или уголовным делам, дабы «не распространять зловоние ереси и не склонять к еще большему греху».

Англичане настояли, чтобы Жанна д’Арк содержалась именно в светской королевской тюрьме, а не в епископской, что само по себе было грубейшим нарушением процессуальных правил инквизиционного суда как структуры, формально независимой. Безусловно, Пьер Кошон испытывал мощное давление со стороны своих английских патронов, не желавших выпускать столь ценную пленницу из своих рук, — когда один из церковных прелатов, участвовавших в предварительных слушаниях, попытался указать на этот факт, Кошон мрачно заявил, что перевод Жанны в тюрьму инквизиции «не понравится англичанам».

Возникли и другие неприятные сюрпризы. Инквизиция (за исключением Испании в недалеком будущем) была организацией строго централизованной, подчинявшейся Риму, но в каждом регионе назначался свой инквизитор, чья ответственность распространялась строго на вверенную ему территорию.

Доминиканец Жан Граверан, генеральный инквизитор Франции, поспешил избежать присутствия на процессе, понимая, что он не вправе ввязываться в конфликт между Францией и Англией, поскольку это бросит тень на его непредвзятость — глава французской инквизиции отговорился спешным делом и чрезвычайной занятостью. Викарий Руанский, то есть представитель Sanctum Officium в самом городе, Жан Деметр, тоже сначала игнорировал крайне настоятельные предложения участвовать в суде, но по приказу Граверана все-таки занял свое место среди заседателей лишь в марте 1431 года — большое начальство, очевидно, спихнуло ответственность на подчиненного, а церковная дисциплина тогда была куда строже армейской.

Словом, при всем старании епископа Кошона хоть как-то соблюсти приличия и следовать непреложным правилам, получалось плохо — во-первых, из-за давления Бедфорда, во-вторых, из-за очевидных проблем с коллегами по ремеслу: если английские капелланы и прелаты сомнений не испытывали, то этнические французы отлично представляли себе потенциальный ущерб чести и репутации из-за участия в столь щекотливом деле.

Это усугублялось тем, что двор Карла де Валуа хранил абсолютное молчание относительно дела Жанны: неизвестно, как завтра повернется военная обстановка, англичане ослаблены и не пользуются поддержкой в народе и среди дворянства, Филипп Бургундский ищет контактов с Карлом для тихого примирения... Словом, ситуация сложилась крайне двусмысленная, как в известной загадке с запятой, которую нужно поставить во фразе «казнить нельзя помиловать».

Не сомневался только епископ Пьер Кошон — он давно сделал свой выбор в пользу бургиньонов, а значит, и англичан. Трудности? Что же, скрепя сердце их придется преодолеть.

После закрытого предварительного следствия в среду 21 февраля 1431 года Жанна по прозванию Дева предстала перед судом инквизиции в капелле Руанского королевского замка.

Мы не станем в подробностях описывать ход суда над Жанной и сразу отошлем читателя к подробнейшей книге советского историка В. И. Райцеса «Процесс Жанны д’Арк» от 1964 года (доступна к прочтению в Интернете). Остановимся лишь на основных обвинениях, предъявленных «ведьме».

Обвинитель, прокурор церковного суда Бовэ, Жан д’Эстиве составил длиннейший список прегрешений Девы из семидесяти пунктов, затем Кошон свел его к дюжине основных обвинений — затруднение состояло в том, что монсеньор д’Эстиве подошел к делу не слишком ответственно и его манускрипт состоял в основном из записей непроверенных и в большинстве нелепых слухов, ходивших в народе баек и откровенной клеветы. На таком сомнительном материале строить серьезный процесс было нельзя, что прекрасно понимал епископ.