Эрих Керн - Измена Германии. Шпионы и саботажники против собственного отечества

Уже в ночь на 20 июня 1941 года в области развертывания группы армий «Юг» фельдмаршала Герда фон Рундштедта дезертировал рабочий-коммунист Альфред Лисков из Кольберга, который как пехотинец находился на большой исходной позиции. Лисков переплыл реку Прут и явился в расположение части Красной армии. Он сообщил политическому комиссару, что немцы атакуют в ближайшие дни. Лисков сразу был доставлен в Москву.

Все же этот товарищ Альфред Лисков был только мелкой рыбешкой, которая не могла повлиять на ход событий, и он исчез пока бесследно в одном из многочисленных лагерей, как и все его товарищи по дезертирству, которые тоже перебежали в Красную армию. Как и Лисков, ефрейтор Ганс Циппель, который раньше был в коммунистическом союзе молодежи, дезертировал из штаба третьего пехотного полка 178-й дивизии и предупредил красноармейцев. Перебежчиками были также франкфуртский сапожник Макс Эмендёрфер, солдат второго пехотного полка 11-й пехотной дивизии, и ефрейтор Гольд. За ними следовали унтер-офицер Ганс Херман из Бреслау, который на своем самолете Ju-88 и экипажем в составе Ганса Кратца из Франкфурта-на-Майне, Вильгельма Шмидта из Регенсбурга и Аппеля из Брунна перелетел к Советам и приземлился за их позициями.

В принципе, эти дезертиры едва ли могли передать политрукам Красной армии что-то действительно важное вне рамок своих локальных подразделений. Их показания, естественно, добросовестно были проанализированы красным Ic (разведотдел), но после этого перебежчиков отправляли в лагерь.

Совсем по-другому обстояло дело с доктором Рихардом Зорге. Этот предатель нанес безграничный вред немецкому восточному фронту и с наивысшей вероятностью решил судьбу войны на восточном фронте в пользу большевизма. История этого самого рокового предателя Второй мировой войны звучит как плохой шпионский роман.

Рихард Зорге родился на рубеже веков. Он был единственным сыном в семье немецкого инженера-нефтяника и русской матери в Баку, но вырос в Германии и в 1914 году добровольцем пошел на фронт. На западе и на востоке он был трижды ранен, но, несмотря на это, не получил офицерское звание. Зорге посчитал себя несправедливо обойденным, и это чувство привело к перелому всей его жизни. Он начал страстно ненавидеть офицеров и монархию.

В 1918 году он сблизился с коммунистами, порвал со своей верной императору семьей и в 1923 году уже принял активное участие в кровавом путче коммунистов в Гамбурге. Все же он закончил учебу, женился во Франкфурте-наМайне и все больше попадал под коммунистическое влияние. В 1924 году доктор Рихард Зорге уже как проверенный коммунист находился в Москве и даже был принят в советскую компартию за свои заслуги. Его квартира во Франкфурте уже давно стала убежищем для нелегальных агентов из СССР.

Рихард Зорге в Токио

В 1931 году он окончательно покинул Германию. Он эмигрировал сначала в Сан-Франциско, оттуда в 1933 году переехал в Токио, где поселился как корреспондент различных газет, среди них «Франкфуртской газеты» («Frankfurter Zeitung») и официального DNB (Немецкое информационное бюро). Скоро Зорге стали считать в немецкой колонии Токио «сумасбродным парнем», пьянки которого стали так же знамениты, как его интрижки с женщинами и безумные гонки на мотоцикле.

Он очень быстро сдружился с военным атташе немецкого посольства Ойгеном Оттом. Отт был вытолкнут на эту должность в Токио министерством иностранных дел, так как у него в Берлине возникли проблемы с Гестапо из-за своих антиправительственных высказываний.

С Оттом Зорге мог говорить откровенно. Дружба их также сохранилась, когда Отт, наконец, стал послом. Маргрет Бовери очень трезво описывает ситуацию, которая господствовала в большинстве немецких заграничных представительств во времена Третьего Рейха: «Лишь очень немногие сотрудники министерства иностранных дел и, вероятно, едва ли одна треть заграничных корреспондентов были национал-социалистами. Был ли кто-то членом партии или нет, это играло относительно незначительную роль при различении, и было скорее признаком мужества или ловкости, с которой отдельный человек мог сопротивляться сильному давлению, заставлявшему вступить в партию. Между собой, не только в самом тесном кругу, они беседовали вполне открыто — самое большее новоприбывшего предупреждали о том, каких людей — будь то ландесгруппенляйтер или сотрудник СД — ему следовало опасаться».