Гвидо Кнопп - История XX века в лицах

Григг из Лондонской пехотной бригады в письме родителям описывает ситуацию: «Когда Тернер, я и несколько товарищей выбрались после ужина и прогуливались рядом с окопами, мы наткнулись на сборище примерно 100 солдат всех национальностей, которые устроили между окопами настоящую вечеринку. Мы выяснили, что наши неприятели были саксонцами. В основном моложе 21 и старше 35. Я припомнил обрывки немецкого и заговорил с одним. Похоже, ни один из них не испытывал личной неприязни к Англии, все говорили, что будут рады-радехоньки, когда война наконец закончится.

«Мы обменялись форменными пуговицами, я получил немецкие патроны и немецкую открытку полевой почты, на которой владелец написал свое имя и свой адрес. Посылаю ее вам. Пожалуйста, обязательно сохраните ее для меня».

Тернер сделал несколько снимков своим фотоаппаратом, надеюсь, когда-нибудь вы сможете их увидеть». Немного позже эти фотографии появились в британском журнале «Графике». Однако лишь немногие английские газеты проявили интерес к снимкам Тернера. В Германии некоторые газеты пытались приуменьшить ужасы войны и снова пробудить боевой дух: «Точка зрения, что по мере технического усовершенствования оружия ужасы войны и количество жертв неизбежно должны возрасти, лишена всяких фактических оснований, — утверждал немецкий еженедельник «Умшау». — Потери вследствие воздействия оружия постоянно сокращаются, войны становятся все безобиднее».

Действительность выглядела иначе. 1915 г. также не принес решающих военных результатов; счет жертв прошедших ожесточенных боев шел на миллионы. С применением отравляющего газа, который немецкая армия впервые использовала весной 1915 г. в битве под Ипром, война приобрела новые масштабы уничтожения.

Но и на втором году войны среди кровопролитных боев проглядывал человеческий облик. Вблизи французской деревни Лавентье располагались баварский и британский полки. «Хэлло, Фриц!» — прокричали британцы через передовую линию рождественским утром 1915 г. «Хэлло, Томми!» — ответили немцы. Тогда баварцы заиграли уэльский гимн и тем самым просигналили о своей готовности не применять в этот день оружия. Британцы отреагировали мелодией про «Доброго короля Венцеслава», и вскоре солдаты покинули свои позиции, чтобы — вопреки всем приказам — протянуть руки, обменять на память шоколад, табак или пуговицы вражеского мундира.

Откуда ни возьмись, вдруг появился футбольный мяч. Берги Фелстид, участник войны и очевидец, описывает, что произошло: «Эго не был настоящий футбольный матч, скорее свободные удары по мячу, перебрасывание туда-сюда. Еще помню возню в снегу. С каждой стороны было примерно по 50 человек. Я тоже играл, потому что действительно любил футбол». На полчаса все забыли, что еще вчера воевали между собой, а завтра снова направят оружие друг на друга. Кожаный мяч ненадолго объединил солдат и превратил их в тех, кем они были: молодыми людьми, которых война лишила молодости.

«Кое-какие подарки и отечественные сигары перекочевали в английский окоп, а наши люди наслаждались джемом и английскими консервами».

В то время как на родине елки в национальном угаре украшали стеклянными гранатами и пушками, Берти Фелстид и его товарищи гоняли мяч на пропитанном кровью участке ничьей земли, за который они отчаянно сражались несколько месяцев· Фелстид, которому тогда был 21 год, никогда не забывал про этот футбол на поле битвы. Уже в возрасте 106 лет, незадолго до своей смерти в 2001 г., он рассказал: «У немцев была своя родина, у нас своя родина. Но люди есть люди: нами вдруг овладели сентиментальные чувства, и мы встретились на полпути на нейтральной полосе».

Корреспонденции с фронта замалчивали такие сцены. Однако игра в футбол под Лавентье считается достоверной — благодаря Берти Фелстиду и его полковому товарищу Роберту Грейвсу, который в 1929 г. описал эту историю в своем романе «Goodbye to All That» («Прощайте все»).

Письма с фронта тоже дают информацию о дружеских встречах на фронте. Немецкий ефрейтор Адольф Бенедикт сообщал 16 июня 1915 г. своим родителям: «Мы находимся недалеко от французов, и частенько бывает, что мы перебрасываем французам леденцы и получаем за это шоколад. Французы перебрасывают нам также записки, в которых сообщают, что с их стороны предстоит штурм, и просят нас открыть огонь посильнее, чтобы атака не состоялась». Днем позже он добавил: «Сегодня французы бросили записку, в которой были такие слова: «Не стрелять старый состав». Действительно, ночью не было сделано ни одного выстрела, кроме пушечных. Я туг растянулся, так что можно подумать, что я здесь на летнем отдыхе».