Дмитрий Прусаков - Раннее государство в Древнем Египте

Как видно, фараоны второй половины Старого царства могли позволить себе в осушаемой Дельте единовременные цельные земельные пожертвования храмам (и частным лицам?), сопоставимые по площади со всем разрозненным множеством долинных поминальных владений того или иного из их предшественников. Иными словами, предполагаемая хозяйственная переориентация староегипетского государства в середине III тыс. до н. э. на Низовье, похоже, существенно расширяла экономическую перспективу Большого Дома по сравнению с ранним периодом староегипетской истории. Принимая во внимание, что значительная часть освобождаемых от воды низовых земель, по крайней мере при V династии, передавалась в собственность богу Ра [ Urk. I , 240–247] возведение его культа в ранг государственного было бы логично непосредственно соотнести с развернувшимся освоением Нижнего Египта — как взаимосвязанные проявления одного процесса. При этом в погоне позднестароегипетского государства за ресурсами Дельты мы бы усмотрели во многом вынужденную акцию, призванную возместить Большому Дому потерю части некогда доступного ему материального потенциала личных вельможеских домохозяйств prw (njw) dt .

Поясним последнюю мысль. Согласно нашей гипотезе, попытки династического клана заменить "тинитского" Хора — древнейшего царского бога — гелиопольским Ра, свидетельствующие о назревании в Египте очередной внутриполитической конфронтации, уже при IV династии оборачивались уклонением номовой знати от выполнения ряда государственных повинностей (прежде всего культово-строительных) по принципу "дар-отдар", который, как мы предположили, регулировал староегипетские общественные отношения. В той сложной ситуации, когда, быть может, все дальнейшее существование династического клана как носителя-восприятеля верховной "божественной" власти в Египте (учитывая, в частности, магическую нераздельность высокого имущественного и социального статуса) зависело от эффективности освоения природно-хозяйственных ресурсов севера страны, переход под покровительство авторитетного нижнеегипетского бога должен был полностью отвечать практическим интересам "Местожительства" Предпочтение, в конечном итоге оказанное фараонами именно Солнцу-Pa, могло объясняться, наряду с прочим, тем, что на тот момент, как нам известно, уже наметилась устойчивая тенденция к сближению Мемфиса и Гелиополя (отразившаяся, например, в "сыновно-солнечном" имени царей — s ͻК с ). Кроме того, Гелиополь, по-видимому, с незапамятных времен принадлежал к наиболее значимым религиозно-политическим центрам долины Нила [ Коростовцев 1976 ] — настолько, что некоторые египтологи даже приписывали ему древнейшее объединение Обеих Земель [ Sethe 1930 ]. Таким образом, союз со здешним жречеством, подкрепленный щедрыми земельными пожертвованиями святилищам Ра, и противопоставление его "антимемфисской" части верхнеегипетского вельможества был только на руку царям, если мог поспособствовать упрочению их идеологических и политических позиций.

Обширные пустоши Дельты служили богатым источником для царских "бенефициев", по-видимому, и в пользу представителей сановно чьего сословия, которых фараоны рассчитывали привлечь на свою сторону При V династии в гробницах знати распространились изображения различных работ в болотистой местности, что мы истолковали как рез-кую активизацию хозяйственного освоения Низовья староегипетским государством [ Прусаков 1999в ]. Теперь нам хотелось бы заострить внимание на том обстоятельстве, что болотные трудовые сцены в наибольшем количестве встречаются в усыпальницах Саккары [ Большаков 1986 ], где захоранивались преимущественно столичные вельможи. Если допустить, что изображения болот в гробницах свидетельствуют о прижизненном наделении их владельцев государственными землями в Дельте, то гипотетическим выводом из сказанного станет тезис о преобладании среди политических сторонников Большого Дома второй половины III тыс. до н. э., на этапе дестабилизации его дарообмена с номархами, мемфисской знати (что было бы вполне естественно, учитывая, в частности, ее территориальную близость к "нутру"). О возвышении позднестароегипетских столичных сановников (на базе нового источника доходов?) говорит, в частности, тот факт, что их усыпальницы, сложенные из камня и богато украшенные, размерами и убранством превзошли современные им скальные гробницы областной знати, официальный общественно-политический статус которой к тому же оценивается специалистами не слишком высоко (исключение — номархи Тина) [ Перепелки» 1988а ].