Виталий Пенской - «Янычары» Ивана Грозного. Стрелецкое войско во 2-й половине XVI – начале XVII в.

Кстати, о пленниках. Сохранилось несколько списков русских пленников, попавших в полон в ходе 1-й Смоленской и Стародубской русско-литовских войн. В таком списке, датированном маем 1519 г., упоминаются три пищальника — Сенько Иванов сын, Самсон Васильев сын и Иван Попков сын, взятые в плен под Великими Луками (очевидно, в ходе попытки королевского войска взять крепость Опочка в 1517 г. [174] Об осаде Опочки см. подробнее: Лобин А.Н. Оборона Опочки. 1517. «Бесова деревня» против армии Константина Острожского. М., 2017. ) [175] Антонов А.В., Кром М.М. Списки русских пленных в Литве первой половины XVI века // Архив русской истории. Вып. 7. М., 2002. С. 158. . Все три «вязня» были живы еще в сентябре 1525 г., когда был составлен новый список пленников (и к ним добавились еще два плененных «литовскими людьми» пищальника, Степанко и Федко [176] Там же. С. 165. ). В третьем по счету списке «вязней», составленном после Стародубской войны и датированном октябрем 1538 г., упоминаются пищальники Прокоп и Мишка калужане, Низов Петров сын из Великого Новгорода и три рославльца — Истома Сафонов сын, Иван Костюков сын и Прокопий Яковлев сын. [177] Там же. С. 171. В этом списке обращает на себя внимание «география» происхождения пищальников — все они из разных городов, равно из крупных и небольших, расположенных в разных концах Русского государства.

Эту «географию» можно существенно расширить, если привлечь другие документы того времени. Так, в 30-х гг. XVI в. некоторое количество «казенных» пищальников находились в Ивангороде [178] См.: Русские акты Ревельского городского архива // Русская историческая библиотека, издаваемая Императорскою Археографическою комиссиею. Т. XV. СПб., 1894. Стб. 68. , согласно серпуховской сотной 1552 г., в Серпухове имелись Пищальникова слобода и Пищальникова улица (на которых явно в недавнем прошлом компактно селились пищальники) [179] Симеон П. История Серпухова в связи с Серпуховским княжеством и вообще с отечественною историею. М., 1880. С. 323. . Жили пищальники и в Твери (согласно писцовой книге 1543–1544 гг.) [180] Шумаков С. Из актов тверского Отроча монастыря // Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. I. Материалы исторические. 1896. Кн. 2. С. 4–5. , Торжке (согласно жалованнной грамоте, датированной декабрем 1553 г.) [181] Юшков А. Акты XIII–XVII вв., представленные в Разрядный приказ представителями служилых фамилий после отмены местничества. Ч. I. 1257–1613 гг. М., 1896. С. 145. , и в Кашире (в ноябре 1532 г. тамошние пищальники во главе с неким Ромашкой среди прочих каширян судились с монастырским слугой Софонкой Кирилловым) [182] Акты, относящиеся до гражданской расправы Древней России. Т. I. Киев, 1860. С. 93–94. , и в Торопце (согласно данным писцовой книги 7048, т. е. 1539/40 г.) [183] См. Чечулин Н.Д. Города Московского государства в XVI веке. СПб., 1889. С. 60. и, видимо, в ряде других городов — например, в Муроме (во всяком случае, они «ставились» на монастырском сельце Чегодаево, будучи в муромском посаде, и «силно имали» у тамошних монастырских крестьян провиант и фураж [184] Дьяконов М.А. Акты, относящиеся к истории тяглого населения в Московском государстве. Вып. II/ Грамоты и записи. Юрьев, 1897. С. 9. ). Пожалуй, можно согласиться с мнением А.А. Зимина, который писал о том, что компактные поселения пищальников (на наш взгляд, во всех этих случаях речь идет, скорее всего, о пищальниках «казенных») не случайно находились в пограничных городах [185] Зимин А.А. К истории военных реформ 50-х годов XVI в. // Исторические записки. Т. 5. М… 1956. С. 355. . Входя в состав их гарнизонов (наряду с воротниками, пушкарями и детьми боярскими, местными или присланными на годование) и будучи постоянно готовыми к службе, они усиливали оборону на северо-западной, западной, южной и юго-восточной границах Русского государства.

Кстати, в переписке относительно новгородского «пищального наряда» 1545 г. снова всплывают «казенные» пищальники. Они должны были явиться на государеву службу лично, «своими головами», так же, как «наряжаемые» пищальники, имея на руках «наряду у всякого человека по пищали по ручной, да по 12 гривенок безменных зелья, да по 12 гривенок свинцу на ядра [186] Разрядный и разметный списки, о сборе с Новагорода и новгородских пятин ратных людей и пороха, по случаю похода Казанского. С. 185. ». Любопытный момент — порховские «казенные» пищальники «изстарины тянут всякое тягло с черными людми», поскольку их дворы (общим числом 5) «все стоят на черной земле на тяглой на посадской и тянут с черными людми» [187] Там же. С. 188. . Тем самым косвенно подтверждается тезис И. Пахомова о двойственной природе пищальников как социальной группы внутри формирующейся «чиновной» (от слова «чин») иерархии Русского государства раннего Нового времени.