Николай Борисов - Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины

Безымянный патриот, автор «Слова о погибели Русской земли», был прав — Русь в начале XIII в. обладала очень высокой культурой: множество богатых городов, сотни великолепных каменных зданий, расписанных фресками и украшенных мозаикой, высокоразвитое ремесло, разнообразное устное творчество, яркая литература, кипящая общественная мысль, исторические, математические и географические знания, широкие торговые связи, превосходно освоенное военное искусство — все это ставило русские земли на видное место в ряду европейских и восточных государств.

И вот этой воспетой поэтами стране в 1223 г. полчищами Чингис-хана (ставшего историческим идеалом маоистов) был преподан еще один, на этот раз наглядный и кровавый урок. В битве на Калке татаро-монголы поочередно разбили русских князей, поведение которых отражало типичное для эпохи феодальной раздробленности «неодиначество». Битва на Калке происходила далеко от Руси, в степи; она была лишь разведкой. Победители скоро ушли, а русские князья о них забыли, урок не дал результатов.

Грустно листать страницы летописей за годы 1224–1236. Княжеская верхушка, издавна связанная с восточными купцами, как будто ничего не знает о победах над Китаем, о завоевании Чингис-ханом Средней Азии, о кровопролитных сражениях в Закавказье, о том, что грозная и могучая сила уже пододвигается к близким землям. Князья по-прежнему враждуют между собой, занимаются мелкими дворцовыми интригами, заговорами, недостойным соперничеством. Разрабатывать стратегию общерусской обороны некому.

После смерти Чингис-хана (1227 г.) границы улуса его сына Джучи определялись воинственно: «От Иртыша до того места на западе, куда наступит копыто твоего коня». Осуществлять эту завоевательную программу должен был внук Чингис-хана — хан Батый. Он двинул войска на запад. Повторилась Калка, но в несравненно большем масштабе — тогда поочередно гибли полки отдельных князей, теперь в 1237–1241 гг., по очереди, одно за другим уступали батыевой орде русские княжества, не сумевшие вовремя объединиться в единое общерусское войско и обреченные на героическую гибель в неравных боях с несметными, во много раз превосходящими войсками жестокого врага.

Русское сопротивление Батыю обескровило его. По инерции он еще ринулся в Западную Европу, но вынужден был оставить свой честолюбивый замысел и вернулся в южнорусские степи. Русь, говоря объективно, заслонила собой Европу и создала ситуацию, при которой западноевропейские государства могли беспрепятственно продолжать свой исторический путь, развивать свою культуру, идя от поэзии вагантов к антиклерикального учения Петра Абеляра к яркой эпохе Данте и Роджера Бэкона.

Для Руси путь в будущее надолго был прегражден копытами ханских коней. Батыева орда разрушила города, уничтожила ремесло, прервала торговые связи; многие тысячи русских людей были уведены в рабство на берега Волги, в ханские ставки близ Астрахани и Саратова. Только археологические раскопки могут во всей неприглядной правдивости дать представление о масштабах общерусского погрома: вымершие столицы княжеств, тысячи сожженных домов, скелеты разрубленных саблями женщин и детей, гибель многих производств, общий упадок всей городской культуры.

Но дело было не только и не столько в единовременном погроме — главным было то, что над всем русским народом утверждалась на вечные времена (как казалось завоевателям) незыблемая власть ханов Золотой Орды. Русский народ должен был кормить Орду, снабжать ее всем необходимым. Прибавочный продукт шел не на воспроизводство, не на прогрессивное развитие своего, русского общества, а на завоевателей, прежде всего на благоденствие ордынской знати.

Главная тяжесть ордынских податей ложилась на простой народ; при распределении дани «творяху большие люди себе добро, а меньшим людям — зло». «Ордынский выход» (дань) взимался беспощадно; малейшая попытка неповиновения, восстания, замедления выплаты жестоко каралась, грозила повести за собой разгром целого княжества. О повелителях Золотой Орды К. Маркс писал, что они стремились «путем массовых кровопролитий обессилить ту часть населения, которая могла бы поднять восстание у них в тылу. Они проходили, оставляя за собой пустыни…». На Руси начался новый, печальный счет годам и событиям: «от Батыева разорения… столько-то лет», «от Кавгадыевой рати…», «от Дюденевой рати…», «от Щолкановой рати…» и т. д.