Юрий Селезнев - Куликовская битва в свидетельствах современников и памяти потомков

Плотно примыкают к источниковедческим работам исследования искусствоведческие, как правило, напрямую не относящиеся непосредственно к Куликовской битве. Это освещение либо литературных произведений (житийного, поучительного толка), подготовивших события 1380 г., либо произведений искусства, возникших под влиянием бурных событий самой битвы [154].

Необходимо также отметить изучение отражения событий Куликовской битвы в русской литературе ХVIII–ХХ вв. Это работы Э. Л. Афанасьевой, Г. Г. Елизаветиной, А. С. Курилова, М. Д. Курмачевой, В. В. Кускова, В. Ю. Троицкого, О. Державина и ряд других [155].

Широкое распространение в исторической науке получило изучение отдельных персоналий эпохи. В первую очередь эта личность победителя в Куликовской битве — Дмитрия Ивановича Московского. Его жизни, деятельности, взаимоотношениям с Русской православной церковью и участии в сражении были посвящены специальные исследования Н. С. Борисова [156], А. А. Горского [157], В. А. Кучкина [158], В. Д. Назарова [159], П. В. Пятнова [160], Л. А. Беляева [161], А. М. Зеленокоренного [162], А. Л. Юрганова [163].

С. И. Демидов рассмотрел вопрос появления и распространения прозвища Дмитрия Ивановича — Донской [164].

Историко-биографический очерк темнику Мамаю — главному противнику великого князя Дмитрия Донского — посвятил Ю. В. Селезнев [165].

Происхождение и генеалогические связи участников Вожской и Куликовской битв отражены в ряде специальных исследований и публикаций источников А. В. Кузьмина. Особое внимание в его статьях было уделено пронскому князю Даниилу Владимировичу, служилым князьям и боярам Дмитрию Александровичу Монастыреву, князю Дмитрию Михайловичу Боброку-Волынскому, Дмитрию и Владимиру Александровичам Всеволожам, князю Глебу Васильевичу Друцкому, Александру Пересвету, Андрею Ослябе и его сыну Якову, литовским князьям Андрею и Дмитрию Ольгердовичам, белозерским князьям Федору Романовичу, его сыну Ивану Федоровичу, представителям династии смоленских, вяземских, ростовских и верховских князей XIV в., московским боярским фамилиям Вельяминовым, Серкизовым, Валуевым, Кусаковым и др. [166]При этом были исследованы генеалогии и биографии ряда церковных деятелей эпохи Куликовской битвы — рода митрополита Алексея (Бяконтова), семьи преподобного Сергия Радонежского, коломенского епископа Герасима, троицкого келаря Илии, первого известного владельца древнейшего списка «Сказания о Мамаевом побоище» князя-инока Даниила Звенигородского [167].

Времени появления на службе в Москве, а также спорным вопросам участия в Куликовской битве 1380 г. Александра Пересвета и Андрея Осляби касаются статьи В. Л. Егорова, А. Л. Никитина, А. О. Амелькина и А. Е. Петрова [168].

Отдельные стороны биографий участников Куликовской битвы осветили О. В. Творогов, Н. С. Борисов, Ю. Ф. Соколов, В. В. Кусков и К. А. Аверьянов [169]. Новый взгляд на оценку деятельности в 1380-х гг. великого князя Дмитрия Ивановича Донского в глазах современников и ближайших потомков представлен в исследованиях В. Н. Рудакова [170]. Широкую панораму жизнеописаний митрополита Алексия, князей Владимира Андреевича Серпуховского, Олега Ивановича Рязанского, Д. М. Боброка-Волынского представляет популярная работа А. Р. Андреева [171].

Кроме того, ряд исследователей касался детального изучения судеб деятелей Русской православной церкви в эпоху Куликовской битвы — прежде всего митрополита Алексея и троицкого игумена Сергия Радонежского. Исследованию непростого духовного пути этого видного религиозного деятеля посвящены работы И. С. Борисова, В. А. Кучкина, Р. Г. Скрынникова, В. А. Кучкина, Б. М. Клосса, В. Д. Назарова, А. Е. Петрова, М. Е. Никифоровой и др. На примере его биографии исследователи затрагивают широкий круг проблем взаимоотношений Русской православной церкви со светской властью, Ордой, ВКЛ, участия в этих событиях отдельных представителей церкви [172].

Соответственно, не осталась неосвещенной роль Русской православной церкви как института в жизни общества XIV в. и непосредственно в событиях 1370–1380-х гг. [173]

Здесь хотелось бы повториться: в юбилейный год появились историографические работы по истории Куликовской битвы Л. С. Бескровного, А. Д. Горского и С. 3. Зарембы [174], которые подвели определенный итог изучения данной проблемы. Именно поэтому в дальнейшем историографические вопросы, связанные с Куликовской битвой, носили более ограниченный характер. К примеру, ряд аспектов историографии Мамаева побоища были затронуты в исследовании А. П. Богданова и Е. В. Чистяковой [175]. В рамках развития исторической науки была рассмотрена фигура князя Дмитрия Ивановича в работе Н. В. Чугуновой [176].