Денис Хрусталёв - Ледовое побоище в зеркале эпохи [Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере]

Ливонская «Рифмованная хроника» конца XIII века, являющаяся самым подробным описанием похода против куршей, не содержит практически никаких дат и лишь относит кампанию к временам правления ливонского магистра Дитриха фон Грюнингена. В «Сообщении Гартмана фон Гельдрунгена [492] об объединении Тевтонского ордена с меченосцами», составленном, вероятно, во второй половине XIV века, указывается только, что Дитрих «построил в свое время замок Голдинген» в Курляндии [493]. Герман фон Вартберге в своей ливонской хронике конца XIV века относит кампанию против куршей к 1240 году [494]. В «Младшей хронике верховных магистров» конца XV века повторяются сведения «Рифмованной хроники» и также не содержится никаких хронологических указаний на время похода Дитриха [495]. Что же касается документальных источников, то, как уже указывалось выше, из грамоты от 7 мая 1240 года следует, что Дитрих фон Грюнинген находился в это время на орденском капитуле в Мергентхайме. В грамоте Эзельского епископа от 13 апреля 1241 года уже Андреас фон Фельбен упоминается в качестве магистра Ливонии, из чего следует, что Дитрих фон Грюнинген, предположительно, мог организовать поход против куршей зимой 1240/1241 года по возвращении из Германии и покинуть Ливонию весной, передав дела Андреасу.

Поскольку данное предположение невозможно подтвердить названными источниками, обратимся к дополнительным документальным свидетельствам. В нашем распоряжении имеются тексты двух грамот легата Вильгельма Моденского от 19 апреля 1242 года, который предоставлял Тевтонскому ордену в Ливонии право на постройку замков в подходящей местности возле рек Земгальская Аа (Лиелупе) и Виндау (Вента) [496]. На основании этих документов некоторые исследователи посчитали, что завоевание куршей могло произойти только после апреля 1242 года, так как в грамотах говорилось о некоем «ином способе» ( alius modus, eyn ander modum unde wiis ) действий легата, что трактовалось как намек на запланированную военную кампанию после неудачной попытки мирного распространения христианства. Вторым доводом в пользу этого вывода служит упоминание в одной из грамот Вильгельма замка на Венте, который в историографии обычно воспринимался как Голдинген (Кулдинга), заложенный вскоре после первых успехов Дитриха фон Грюнингена [497]. Помимо всего прочего этот вывод удачно вписывался в представление о том, что Тевтонский орден переориентировался на Курляндию после своего поражения на льду Чудского озера. Вместе с тем следует отметить, что текст грамот не позволяет сделать однозначное заключение относительно того, что завоевание Курляндии произошло позже времени их составления. В общей сложности речь в этих документах идет о разрешении папского легата на сооружение орденом замков в пределах земель, предназначенных для епископов Курляндии и Земгалии. Точно также фраза Вильгельма о «другом способе» действий является достаточно туманной и может быть истолкована по-разному [498].

Таким образом, Дитрих фон Грюнинген мог приступить к организации большого похода на куршей еще в 1241 году после своего возвращения в Ливонию и, разумеется, вне всякой связи с результатом будущей битвы на Чудском озере. Мы полагаем, что первая фаза орденского наступления должна была произойти не после апреля 1242 года, а именно зимой 1241/1242 года, в самое подходящее время года, удобное для быстрого и беспрепятственного пересечения войсками замерзших рек, болот и озер [499]. Согласно «Рифмованной хронике», перед походом в Курляндию магистр Дитрих собрал в Риге довольно крупное войско, к которому присоединились отряды ливонских епископов — о каких именно епископах идет речь, автор хроники умалчивает. В связи с этим Э. Худзинский высказал мнение, что употребление им слова «епископ» во множественном числе ( die bischove ) указывает на участие в походе отрядов всех без исключения ливонских прелатов, т. е. епископов Риги, Эзеля и Дерпта [500], хотя в том случае, если бы сбор войска в Риге происходил зимой 1241/1242 года, участие в нем дерптских контингентов, задействованных тогда в русско-ливонском пограничном конфликте, представляется маловероятным.

Помимо отрядов прелатов в Ригу прибыли и «люди короля» ( des kuniges man ), т. е. отряды североэстонских вассалов короля Дании. Затем соединенная армия Дитриха фон Грюнингена переправилась через Двину и Лиелупе и, предположительно, проследовала вдоль берега Рижского залива ( bie daȥ mer ûf den strant / wart daȥ her wol geschart / nâch mancher banier ûf die vart ) во «Фредекуронию». Там войска должны были перейти через Абаву и с помощью проводников, хорошо знакомых с Курляндией ( leitsagen wurden dâ genomen / die wol wisten Kûrlant ), вступить в земли, охваченные восстанием. Вряд ли это вторжение могло застать куршей врасплох, и потому не следует трактовать сообщение «Рифмованной хроники», содержащее стандартные реплики о «блестящих как стекло шлемах» воинов и «множестве добычи» ( vil manchen helm als ein glas / sach man in deme here komen… / sie santen manche grôȥe schar / in deme lande her und dar, / die alle brâchten routes vil ) как указание на «легкую прогулку» орденских войск. Дитрих фон Грюнинген собрат для похода практически все военные силы Ливонии, что достаточно ясно указывает на ожидавшуюся степень сопротивления куршей и общую серьезность предприятия. Автор «Рифмованной хроники» в дальнейшем также сравнивает куршей с «твердым кремнем» ( man twinget einen harten vlins, daȥ er clîben mûȥ durch nôt ).