Денис Хрусталёв - Ледовое побоище в зеркале эпохи [Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере]

Немаловажным фактором, облегчившим процесс становления и развития русско-ливонской торговли в первой половине и середине XIII века, явилась торговая политика ливонских ландсгерров. Их заинтересованность в этом вопросе диктовалась, прежде всего, насущной потребностью в постоянном и интенсивном поступлении в Ливонию людских и материальных ресурсов, необходимых для успешного продолжения вооруженной экспансии и сеньориального обустройства захваченных земель. Ограниченность экспортных возможностей Готланда, сезонный характер его торговли и отсутствие тесных контактов с папством, империей и европейскими государями предопределили их особое внимание к городам Северной Германии во главе с Любеком и усилия, направленные на защиту интересов немецкого купечества в торговле с Новгородом. Несмотря на противостояние русским землям, которое порой приобретало весьма жесткий характер, руководство Ливонского ордена не могло себе позволить противодействовать этим интересам и разрушающе воздействовать на новгородско-немецкие экономические контакты. Вместе с тем, прекрасно осознавая значимость этих контактов для Новгорода, оно сумело в конце 60-х годов XIII века весьма эффективно использовать их в своей политике, прибегнув к торговой блокаде. Делалось это с согласия и при содействии Любека, которого орден смог заинтересовать перспективой заключения взаимовыгодного торгового договора с Новгородом.

Роль Ливонского ордена, таким образом, не сводилась лишь к «милитаристским» поползновениям, направленным против русских земель. Та политика, которую он проводил в отношении немецкой торговли с Новгородом на первом этапе ее существования, безусловно, положительно воздействовала на ее развитие. Позже, на рубеже XIV–XV веков, Немецкий орден, включая его ливонское отделение, сам выступал в роли активного торгового партнера Господина Великого Новгорода [853].

Период монголо-татарского «ига» [855] принято считать временем, когда в государственную модель Руси/России была внедрена система восточного деспотизма. В научных исследованиях и общественном сознании сформирован устойчивый стереотип: русские князья под тяжестью ханского гнета, «выходного» серебра и даров на подкуп покорно едут на поклон к восточному владыке. В обмен на взятки, дань и демонстративное подчинение они получают инструменты и технологии управления в своих княжествах. Вполне закономерно, что в сознании возникает логический вывод: используя и внедряя эти технологии, русский князь становится подобен ордынскому хану — восточному тирану, а его княжество усваивает модель и принципы управления кочевого государства. По всем имеющимся признакам система ордынской государственности должна была оказать существенное влияние на развитие русских княжеств.

Немаловажную роль в оформлении системы подчинения Руси Орде отводится исследователями [856] князю Александру Ярославичу (Невскому). Причем, оценки данной роли оказываются диаметрально противоположными. Если В.Л. Егоров подчеркивает: «История возложила на плечи Александра Ярославича ответственнейшую задачу выбора направления политического развития Русского государства в его отношениях с Западом и с Востоком. И именно Александра можно и должно считать первым русским политиком, заложившим основы совершенно особого пути, который в полной мере начал осмысляться лишь в XX в. и получил наименование евразийства» [857]. В след за В.Л. Егоровым в новейших работах отмечается: «Действительно, с позиций сурового ригоризма восточная политика Александра Невского не так впечатляет, как гибель Михаила Черниговского, но направление было выбрано верно» [858].

Однако английский исследователь Дж. Феннел предлагает иную оценку: «Можно задать вопрос: привела ли проводимая Александром политика уступок (каковой она, несомненно, являлась) хоть к какому-нибудь улучшению положения русских при татарском господстве? <���…> вмешательство Александра в 1252 году, его роль в разгроме татарами двух его братьев фактически положили конец действенному сопротивлению русских князей Золотой орде на многие годы вперед» [859]. И.Н. Данилевский предлагает оценивать восточную политику князя Александра как инструмент усиления собственной власти: «опираясь на помощь монгольских ханов, Александр Невский закрепил деспотические традиции управления Северо-Западными землями Руси, заложенные его предшественниками» [860].