Артём Федорчук - Фальсификация исторических источников и конструирование этнократических мифов

В противовес сведениям античных писателей «патриотично» настроенные авторы «Истории лезгин» считают, что «дружный отпор местных племён» вынудил Гнея Помпея «покинуть пределы Албании» [445], что весьма созвучно информации «Албанской книги» о борьбе албан с легионерами «полководца Пумпи» [446]. Хотя по данным античных авторов (например, Плутарха) [447], албаны потерпели поражение, и албанский царь Ороис (Ород) выдал Помпею заложников, которые позже приняли участие в триумфальном шествии римского полководца. Античные авторы, описывая кавказскую кампанию Помпея 66–65 гг. до н. э., опирались на свидетельства очевидцев — участников похода и реляции о походе. На что, интересно, опирался автор так называемой «Албанской книги»? Вряд ли на народную память, которая по прошествии восьми веков (рукопись якобы была написана, судя по её тексту, в VIII в.) могла сохранить многие нюансы, созвучные сведениям античных писателей. Очевидно, автор фальшивки был знаком с трудами Плутарха, Диона Кассия, Аппиана и др., правда, в русском переводе.

Согласно «Албанской книге», супруга шаханшаха Хосрова II Ширин являлась удинкой (т. е. албанкой), будучи дочерью некоего утикца [448]. На этот счёт близкого мнения, высказанного до дешифровки «Албанской книги», придерживается Р. Ризванов, называющий её албанской царицей [449]. По достоверным же историческим данным — имеются в виду сведения, содержащиеся в сочинениях современников Хосрова и Ширин: в «Истории» Феофилакта Симокатты, «Церковной истории» Евагрия, «Истории» Себеоса, в Анонимной сирийской хронике, — Ширин была арамеянкой, уроженкой Хузистана, соотечественницей Григория Форатского.

Наконец, в книге Ризвановых и в «Албанской книге» приводится 12-частное деление лезгинско-албанского календаря, и названия шести месяцев соответствуют друг другу: ибне — ибне, нава — (нава) сардум, тIул — туьлен, баскIум — баскIум, фундукI — фундукI, эхен — экнагъ [450]. Эти наименования восходят к названиям месяцев 12-частного албанского календаря: хаба (хибна), навасардон, тулини (тулэн), бочкон, бонтоке, эхнай (ехна) , которые зафиксированы средневековыми армянскими авторами и были предметом изучения специалистов-лингвистов Э. Агаяна, А. Шанидзе, А. Абрамяна, В. Гукасяна (некоторым названиям месяцев предложены удинские этимологии). Между тем профессиональными этнографами, специально занимавшимися народным лезгинским календарём (А. Г. Трофимова, С. С. Агаширинова, Г. А. Гаджиев), выявлено 24-частное деление, и наименования этих периодов не соответствуют названиям месяцев албанского календаря.

Приведённые параллели совпадения «творчества» наводят на мысль об авторстве так называемой «Албанской книги» и служат ещё одним подтверждением того, что мы имеем дело с фальсификатом. Отмеченные же выше соответствия календарных систем (как и многое другое) преследовали цель « увязать древних Албанов с Лезгинами, которые и являются прямыми их потомками » [451](выделено мной — М. Г .). Эта же задача стояла перед автором (или авторами) «Албанской книги», написавшим рукопись видоизменёнными албанскими буквами на современном лезгинском языке (разбавленном двумя сотнями придуманных слов, которые заменили заимствования из других языков) и доставившим впоследствии мнимую радость «открытия» своим дешифровщикам.

Эта фальшивка дала возможность различным лезгинским общественным и политическим деятелям утверждать, что «в основе албанской письменности и государственного языка лежит лезгинский язык» [452], что лезгины являются прямыми потомками албанов, что албанский язык «в основном сохранился в современном лезгинском языке» [453]. Ссылаясь на сообщение «Албанской книги» о том, что «Алупу (по «Албанской книге» — младший сын Таргума, этнарх и эпоним албанцев. — М. Г .) были предоставлены земли от нижнего моря (т. е. Средиземного, по интерпретации дешифровщика. — М. Г .) до верхнего (т. е. Каспийского. — М. Г .) и от нижних гор до верхних» [454], они констатируют, что «народы, говорившие на пралезгинском или близком к нему языке, проживали на юге Балканского полуострова, территории Малой и Передней Азии и занимали большую часть Кавказа» [455].

За этим последовали «дешифровки» на основе лезгинского языка Фестского диска, надписи на секире из Аркалохори, иероглифического письма критских печатей, линейных писем А и Б, кипро-минойского письма на табличках из Энкоми, доказательства прямого генетического родства современного лезгинского языка с хаттским (протохеттским), минойским (микенским), а собственно лезгин — с шумерами, пелазгами, этрусками и т. д. и т. п. [456]. Для примера приведу только три показательных этнокультурных вывода этих «исследователей»: