Артём Федорчук - Фальсификация исторических источников и конструирование этнократических мифов

В работах российских антропологов чётко сформулированы отличия рас от подвидов животных. И главное состоит в том, что расы есть результат дифференцированного социально-исторического развития групп популяций внутри вида Homo sapiens , многогранно отражённый в их физических характеристиках. Отсюда следует, что расы человека, являющиеся по сути своей биологическими категориями, не могут быть познаны в динамике их генезиса и развития без привлечения данных исторических наук. С другой стороны, материалы антропологических исследований являются для исторических наук независимым и ценным источником информации [138] Алексеева и др. Указ. соч. .

Однако блестяще сформулированный в нашей науке принцип историзма расы [139] Бунак В. В. Раса как историческое понятие // Наука о расах и расизм. М.-Л., 1938. вовсе не исключает, а скорее подчёркивает вероятность морфологического несовпадения древних и современных расовых общностей , что необходимо учитывать при построении любых расогенетических (и этногенетических) схем.

Надо констатировать, что отрицание принципиальной возможности или даже запрет на проведение расоведческих исследований (составляющей любого этногенетического исследования) — это реакция на попытки неоправданно вольного установления причинных взаимосвязей между биологической популяцией и этносом, ничем не оправданного подчёркивания биологичной природы этноса [140] См., например: Бородай Ю. М. Этнические контакты и окружающая среда // Природа. 1981. № 9; Гумилёв Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1989. , что действительно может быть использовано всякого рода расистами. Само понятие «этническая антропология» (в прямом переводе его на английский язык — ethnic physical anthropology ) несёт в себе опасную, с точки зрения ряда западноевропейских и американских учёных, аберрацию, поскольку содержит грамматический элемент зависимости, которая без специальных и прозрачных объяснений вполне может быть истолкована как причинная . Поэтому в этногенетическом исследовании следует всячески избегать пассажей, в контексте которых содержится даже намёк на прямые, а не опосредованные географической территорией взаимосвязи между такими явлениями, как этнос и популяция, этнос и раса, раса, язык и культура [141] Яблонский Л. Т. Внимание: этническая антропология!.. .

Практика исследований показывает: чем меньше археолог ориентируется в теории современной этнологии, тем чаще и увереннее он использует в своих реконструкциях всякого рода этническую номенклатуру, почерпнутую из древних письменных источников или придуманную им самим. Для этого исследователя понятия «историческая общность» и «культурно-историческая область» синонимичны, хотя на самом деле они отражают явления, которые лежат в разных плоскостях исторического процесса [142] Яблонский Л. Т. Проблемы историко-этнографического районирования в археологии (в связи с разработками В. П. Алексеева) // Горизонты антропологии. М., 2003. .

Между тем само существование этносов как исторической реалии теперь подвергается сомнению именно профессионалами-этнологами. По словам В. А. Тишкова, «в зарубежной литературе понятие этнос фактически отсутствует» [143] Тишков В. А. Указ. соч. С. 99. .

Вместо привычной и, как казалось, хорошо обоснованной концепции этноса академика Ю. В. Бромлея и его соратников [144] Пименов В. В. Понятие «этнос» в теоретической концепции Ю. В. Бромлея // Академик Ю. В. Бромлей и отечественная этнология. 1960–1990-е годы. М., 2003. Там же список литературы по теории этноса. нынешними теоретиками этнологии выдвигается концепция этничности , которая «подвергает сомнению… взгляд на культурную отличительность и обращает внимание прежде всего на многокультурный характер большинства современных обществ и на практическое отсутствие гомогенных групп…» [145] Тишков В. А. Указ. соч. С. 60. .

Концепция этничности распространяется, конечно же, и на древние общества. Хотя стоит, по-видимому, признать, что среди древних сообществ закономерно чаще, чем в современных, можно встретить культурные изоляты и, следовательно, культурную специфичность. Но и древние сообщества в этом отношении не одинаковы, их культурные проявления надо изучать внимательно и скрупулёзно во всём их многообразии. Так, модели культурообразования, применимые к древним высокогорным или лесным сообществам, вовсе не применимы к степным, часто кочевым группам с их исключительной мобильностью и повышенной способностью к разного рода миграциям и культурно-генетическим диффузиям.