Артём Федорчук - Фальсификация исторических источников и конструирование этнократических мифов

Сознательная фальсификация исторических источников в России берёт своё начало по крайней мере с конца XVII в.: «завещания» Петра Великого, Екатерины II, «Соборное деяние на мниха Мартина Арменина», «Требник митрополита Феогноста», подлоги Бардина, Сулакадзева, Кавкасидзева, Минаева, Иванова [29] Козлов В. П. Тайны фальсификации: анализ подделок исторических источников XVIII–XIX веков. М., 1994. достаточно хорошо известны и изучены каждый по отдельности, а совсем недавно — ив специальном исследовании.

Двадцатое столетие дало новый импульс фальсификациям исторических источников по российской истории. «Протоколы сионских мудрецов» как бы задали общий тон большинству таких подлогов — их преимущественно политической направленности. Именно поэтому значительная часть фальсификаций оказалась посвящена исторически значимым событиям и лицам. Семья последнего российского императора и её судьба [30] Майер И. П. Как погибла царская семья. Свидетельство очевидца. М., 1990. , Октябрьская революция и её лидеры, коммунистическое движение и внешняя политика СССР [31] Антисоветские подлоги: История фальшивок, факсимиле и комментарии. М., 1926; Вишлев О. В. О подлинности «Постановлений Политбюро ВКП(б)», хранящихся в зарубежных архивах // Новая и новейшая история. 1993. № 6. С. 51–55. , августовские события 1991 г. и «форосское заточение» М. С. Горбачёва [32] Черняев А. Форос, август–91 // Известия. 1991. № 223. — таков лишь небольшой перечень событий и лиц, с которыми в той или иной степени оказались связаны подлоги исторических источников в XX в. В русле общих политических устремлений различных общественных сил находились и фальсификации в XX в., связанные с древнерусской историей, — за ними скрывались и поиски общественных идеалов, и желание по-своему отреагировать на определённые зигзаги политического курса советского руководства.

Двадцатый век с присущим ему размахом «озвучивал» подлоги исторических источников в средствах массовой информации. Их изготовление и бытование всё больше становились делом интернациональным. В разных странах на разных языках выходили и выходят книги, посвящённые «Протоколам сионских мудрецов»; фантастическая международная популярность была обеспечена «Дневнику Вырубовой» [33] Сергеев А. А. Об одной литературной подделке // Историк-марксист. 1928. № 7. С. 161–172. , «Письму Зиновьева», «Влесовой книге» [34] Творогов О. В. Когда была написана «Влесова книга»? // Философско-эстетические проблемы древнерусской культуры: Сб. статей. М., 1988. Ч. 2. С. 144–195. , сфальсифицированным документам об убийстве императорской семьи и др. Подчас не столько вера или убеждённость в подлинности этих и других подлогов, сколько политическая целесообразность заставляли «оборонять» их от выступлений критиков или делать всё, чтобы умолчать об этих выступлениях. Эта же политическая целесообразность стимулировала изготовление подлогов в кругах российской эмиграции — одно из новых явлений в истории фальсификации исторических источников по российской истории в XX столетии. В чём тоже, впрочем, не было ничего необычного. Два мира холодно и мрачно смотрели друг на друга, используя в своей ненависти любые средства.

Но и внутренние российские процессы создавали почву для подлогов исторических источников. Примечательно, что многие из них имели определённый диапазон, заданный официальной идеологией. Трудно, просто невозможно представить, чтобы известный писатель-маринист К. Бадигин [35] Мавродин В. В. Против фальсификации истории географических исследований // Известия Всесоюзного географического общества. М.-Л., 1958. Т. LXC. С. 9–91. на рубеже 40–50-х гг. пошёл на подлог исторического источника, который бы, например, свидетельствовал о приоритете скандинавов, а не россиян в освоении Крайнего Севера, — его не только бы немедленно разоблачили как фальсификатора, но и предложили бы, вероятно, более соответствующие тому времени средства наказания. Точно так же удивительной, но вполне понятной заданностью отличались и фальсификации Раменского [36] Краснобородько Т. И. История одной мистификации (Мнимые пушкинские записи на книге Вальтера Скотта «Айвенго») // Легенды и мифы о Пушкине. СПб., 1994. С. 269–281. : они точно реагировали на существующие в обществе идеалы, а сам он старательно и не без успеха отслеживал все изменения в таких идеалах.