Артём Федорчук - Фальсификация исторических источников и конструирование этнократических мифов

Возьмём пример Эдварда Кинена, который придумал, что «Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским» это не XVI, а XVII в. Опять же Кинен недостаточно хорошо знал XVII в.: у него хорошая работа о «Казанской истории», он действительно историк. Но он не смог понять того, что лишь впоследствии (в XVIII столетии) были обнаружены документы о местнических делах и должностных назначениях, о которых никто не знал в XVII в. Ибо разрядные книги, опись царского архива и другие документы были опубликованы только начиная со времени Миллера и Щербатова.

Другой вариант. Вот сейчас появляются статьи — кстати, и журнал «Родина» публиковал — молодого ленинградского историка Филюшкина, претендующего на докторскую степень, о мифологеме рассказа Курбского об избранной Раде. Эта идея была подхвачена некоторыми историками. Видимо, тоже не учитывается то, что документы XVI в. почти все погибли. Это известно. А в 1626 г. был ещё страшный пожар Кремля, такой пожар, что Михаил Николаевич Тихомиров считал, что это была определённая документальная грань. При разборе дел в середине столетия, если требовались документы ранее 1626 г., нужны были устные свидетельства. Сохранились только внешнеполитические документы. Я издавал эти описи, я знаю, что это мартиролог погибших документов времени Ивана Грозного. Очень трудно себе представить, чтобы иностранцы могли дать убедительные подтверждения руководящих действий Сильвестра и Адашева. Они есть, но не так много. Уже в конце XVI — начале XVII в. Адашева сравнивают с Борисом Годуновым, которого, в свою очередь, называли протектором и который стал царём. Есть личное влияние, не зафиксированное должностью, и есть устные разговоры. Я думаю, что люди моего поколения прекрасно знают, что в годы нашей юности руководил страной не Калинин, формально подписывавший все указы и не имевший на деле вообще никакого значения, а человек, который был всего лишь руководителем партии. Только накануне войны Сталин понял, что нельзя не быть Председателем Совета Министров. В исторической ретроспективе подобные воздействия не всегда учитываются.

Но есть и другая форма. Это фальсификация уже нарочитая. Я имею в виду то, что сейчас вытворяет Фоменко и компания. Вот совсем недавно было, как всегда блистательное, интервью В. Л. Янина о том, что олигархи довели Новгород до падения. Там была фраза: «В магазинах Новгорода книг Янина нет, а книг Фоменко — навалом». Это так, и мы должны подумать о том, как с этим бороться. Потому что интерес к фальсификации возникает потому, что историки после 1991 г. целенаправленно пишут о том, что история была фальсифицирована. Некоторые видные по положению историки, заработавшие себе карьеру на соответствующей пропаганде, уверяют, что историческая наука вообще и в особенности марксистская наука — не наука. Но следует знать, что несмотря на разницу в идеологии международное научное сообщество вскоре после XX съезда КПСС проводило у нас международные конгрессы. Советский Союз мог многое купить, но не такое отношение международных научных организаций и обществ. Я был докладчиком на всех этих конгрессах и понимаю, с каким почтением и интересом относились ко многим нашим учёным. Фальсификацию новейшей истории нельзя распространять на предшествующий период. А между тем у нас это есть. Отсюда и общее неуважение к историкам. Учебники переделываются, сахаровские учебники можно сравнивать между собой на предмет сопоставления концепций, это характеризует главного редактора больше, чем историю. Таким положением, признаться, воспользовались сполна. И нам необходимо противостоять этому положению дел. Мы были свидетелями такой позиции: с нами на международной конференции «Великий Волжский путь» был один доктор наук, бывший высокопоставленный чиновник. Он уверял, что Фоменко — это главное, что есть в исторической науке. И вот два довода: во-первых, Фоменко академик. А во-вторых — какие тиражи! Но мы робко возразили, что академик от математики, может быть, великим математиком, а тираж булгаринского «Ивана Выжигина» был гораздо больше, чем тираж «Евгения Онегина», они выходили одновременно. И когда Пушкина и Булгарина в один день выбрали членами Общества любителей российской словесности Пушкин оскорбился и сказал, что он с этим обществом дела иметь не будет. Но они оба действительно были самыми популярными писателями России 1829 г.

Этим пользуются, это искажает преподавание в школе. Потому что школьные учебники полны фальсификаций. Тут правильно говорили, что всё начинается со школьного образования. В учебниках обращается внимание преимущественно на государственно-политическую историю, которая всегда будет объясняться конъюнктурно, и не дастся представление о быте и о жизни. Ведь доверяют Фоменко те, для которых история — витрина антикварного магазина. Фоменко — сам математик, и, вероятно, верит в своё дело, подобно Н. А. Морозову. Но те, кто получают деньги за это, прекрасно знают, что они делают. Мне позвонил один мой бывший студент (я преподаю в Историкоархивном институте с 1949 г.): «Вы сказали, выступая по телевидению, что вот этот фрагмент у Фоменко хорошо написан — это я писал ту страницу у Фоменко». Это, конечно, наша беда. Академия должна выступить. Сейчас мы только разговариваем друг с другом, а не пропагандируем свои взгляды широкой публике, это очень грустно.