Сигурд Шмидт - «Феномен Фоменко» в контексте изучения современного общественного исторического сознания

Без приведения данных об организации системы массовой индустрии подделок, тем более массовой же их перевозки, опрокидывается вся конструкция НХ. Об этом писали едва ли не все ученые-гуманитарии, выступавшие с критикой НХ: применительно к отечественной истории: особенно сокрушительны язвительные статьи академиков А. А. Зализняка и В. Л. Янина, о древностях Средиземноморья — статья Г. А. Кошеленко [27] Зализняк А. Л. Лингвистика по А. Т. Фоменко // История и антиистория. С. 18–75; Янин В. Л. «Зияющие высоты» академика Фоменко // ОИ. 2000, № 4. С. 3—9; Кошеленко Г. Л. Об истоках одного фантастического жульничества // Сборник Русского исторического общества. Т. 3 (151). С. 47–52. .

Однако конструкторы НХ цинично утаивают от массового читателя своих сочинений суть подобных критических замечаний, заведомо зная, что познакомиться с ними можно, лишь в сравнительно малотиражных (хотя и высокоавторитетных в научном мире) изданиях; уклоняются они последние годы и от открытого устного диспута с оппонентами.

Невероятность НХ очевидна всякому историку. Да и любой более или менее вдумчивый человек заметит, наблюдая не только экспонаты музеев, но и окружающее нас (и прежде всего старинные здания, их интерьер), что невозможно было 600–400 лет назад организовать повсеместно столь массовую индустрию подделок и их перевозки.

На многочисленные фактические ошибки и недостаточное овладение современной исследовательской методикой указано уже в обстоятельных (и во многом очень привлекательных остроумной формой изложения) работах авторитетнейших специалистов, среди которых и академики — языковед А. А. Зализняк, историки Л .В. Милов, В. С. Мясников, В. Л. Янин, математик С. П. Новиков, физик В. Л. Гинзбург [28] Предисловие В. Л. Гинзбурга к статье Ю. Н. Ефремова и Г. А. Завенягина «О так называемой «новой хронологии» А. Т. Фоменко» // Вестник Российской академии наук. 1999, Т. 69, № 12. С. 1081. ). В рекламных аннотациях к изданиям «фирмы Фоменко» неизменно декларируется, что книги их предназначены «для самых широких кругов читателей, интересующихся применением естественнонаучных методов в гуманитарных науках». А. А. Зализняк убедительно показал, что это дезинформация и используются в изданиях последних лет, рассчитанных на широкую публику «обычные гуманитарные методы». Последнюю свою статью «Принципы полемики по А. Т. Фоменко» А. А. Зализняк заключает фразой: «Итак, математическая непреложность «нового учения» есть фикция, Что же касается гуманитарной составляющей этого учения, то ее уровень находится ниже всех принятых в гуманитарных науках норм» [29] История и антиистория: критика «новой хронологии» академика А. Т. Фоменко: анализ ответа А. Т. Фоменко. С. 553, 556. . Методологическая несостоятельность концепций АТФ и критики использования естественнонаучных методов в трудах историков (и прежде всего археологов), «дикий произвол» в отборе и толковании исторических явлений й особенно в области филологии, убедительно показаны в статье скончавшегося в 2000 г. философа и методолога науки С .В. Илларионова, опубликованной посмертно в № б журнала «Вопросы философии» за 2002 г.

Поэтому дополнять их соображения новыми указаниями на ошибки, неточности, подтасовки фактов, беззастенчивое жульничество в печатной продукции сочинителей НХ, пожалуй, уже и ни к чему. Хотя, занимаясь более 60 лет изучением истории России времени Ивана Грозного, я мог бы детально продемонстрировать нелепость суждений их об этой эпохе, а также неосведомленность об исторических источниках той поры и о массиве литературы, посвященной периоду правления Ивана Грозного.

Отмечу лишь то, что сочинители НХ опираются, по существу, на исторические и историко-географические представления того времени, когда творил сам Н. А. Морозов. А с тех пор ведь значительно обогатились возможности исторических наблюдений, расширились междисциплинарные научные взаимосвязи. Теперь можно уже выявлять воздействие географического и даже космического факторов на общество как в строго локализованном секторе, так и в сравнительно узких хронологических рамках; усовершенствовались приемы исследования демографических показателей, сведений о повседневной жизни, микроистории в отдаленные эпохи и опознания реликтов их в последующее время (в языке, в обычаях, в понятиях об экологии и имагологии, в социальной психологии); изменились, кроме того, и понятия о шкале ценности исторических источников, т. е. всего того, что может источать информацию, полезную для историка: Фрагменты орудий труда и остатки пищи оказываются подчас интереснее для историка (и особенно этнолога), чем драгоценные художественные изделия, а свидетельства о миграции (людей и предметов обихода, и того, что относим к фауне и флоре) важнее преданий о подвигах и афоризмов «исторических» деятелей.