Н. Румянцев - Жила ли Дева Мария?

Чтобы найти ответ на этот вопрос, рассмотрим несколько мест Откровения, одним из которых является любопытная 12 глава, где читаем следующее:

«И явилось на небе знамение великое: жена, облеченная в солнце, и под ногами ее луна, и на голове ее венец из двадцати звезд.

Она имела во чреве и кричала от болей и мук рождения.

И другое знамение явилось на небе: вот, большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на голове его семь диадем.

Хвост его увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю. Дракон сей стал перед женою, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать ее младенца. И родила она младенца, мальчика, которому надлежит пасти все народы жезлом железным.

И восхищено было дитя ее к богу и к престолу его. А жена убежала в пустыню, где приготовлено было для нее место от бога, чтобы питали ее там тысячу двести шестьдесят дней. И произошла на небе война: Михаил и ангелы его воевали против дракона, а дракон и ангелы его воевали с ними, но не устояли, и им не нашлось больше места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змей, называемый дьяволом и сатаною, обольщающий всю вселенную. Низвержен был он на землю, и ангелы низвержены с ним. И услышал я громкий голос говорящий на небе: ныне настало спасение, и сила, и царство бога нашего, и власть Христа его, — низвержен клеветник братий наших клеветавший на них перед богом нашим день и ночь…

Горе живущим на земле и на море! Ибо к вам сошел дьявол в сильной ярости, зная, что немного ему остается времени. И когда дракон увидел, что низвержен на землю, начал преследовать жену, которая родила младенца. И были даны жене два крыла большого орла, чтобы она летела в пустыню, в свое место, от лица змея, и там питалась в продолжение времени, времен и полувремени. И пустил змей из пасти своей вслед жены воду, как реку, чтобы увлечь ее рекою. Но земля помогла жене, и разверзла земля уста свои и поглотила реку, которую дракон пустил из пасти своей. И рассвирепел дракон на жену и пошел на брань с прочими от ее семени, сохраняющими заповеди божии и имеющими свидетельство Иисуса христа».

Такова 12 глава Откровения, рисующая нам небесное рождение крылатой женой младенца Иисуса. Приведем теперь второе место оттуда, рисующее нам уже совершенно другую картину: брак агнца-Иисуса с той же женой-матерью. После изображения грядущего суда над символами Римской империи и города Рима — зверем и великой блудницей, далее читаем следующее:

«И голос от (небесного) престола исшел, говорящей: хвалите бога нашего, все рабы его и боящиеся его, малые и великие. И слышал я как бы голос многочисленного народа, как бы шум вод многих, как бы голос громов сильных, говорящих: аллилуйя.

Ибо воцарился господь бог, вседержитель, возрадуемся и возвеселимся, и воздадим славу ему, ибо наступил брак агнца. И жена его приготовила себя; и дано было ей облечься в виссон чистый и светлый; виссон же — праведность святых. И сказал мне: напиши: блаженны званные на брачную вечерю агнца». (19, 5–9).

Разберемся теперь во всем этом апокалиптическом материале, отражающем перед нами раннехристианские представления о богоматери — многоименной богине. Пред нами здесь два мифологических мотива: рождение ею своего сына — спасителя Иисуса и брак последнего с нею. Но как рисуются оба эти мотива — события и с какими чертами выступает сама героиня? На фоне звездного неба и в образе царицы небесной.

Действительно, крылатая «жена» 12 главы, облеченная в солнце, с лунным подножием и со звездным венцом на голове, рождающая в муках рождения на небе своего божественного сына, — эта жена является копией, двойником Изиды — Иштар — Астарты — Кибелы, изображавшихся так же, с таким же чертами и атрибутами. Все эти богини, бывшие «царицами небесными» и девственными матерями, в числе прочих своих образов имели также своим небесным, звездным символом зодиакальное созвездие крылатой Девы, якобы, ежегодно непорочно рождающей своего растительно-солнечного сына. Изображение этого созвездия и легло в основу апокалиптического образа жены, вернее — женщины. На этом основании можно думать, что последняя самим автором и первохристианами вообще считалась одновременно матерью и девой, девственницей, как этого мы и должны были ждать.

Что же касается самой сцены рождения с преследованием матери драконом, ее бегством и войной с ним архангела Михаила, то она является христианской переработкой знакомого нам мифа об Изиде и Горе.