Далай Чулууны - Монголия в XIII–XIV веках

«Татары охотились за дичью с луками и стрелами. Кроме того, они использовали на охоте собак» [321].

«У них (т. е. монголов. — Ч. Д .) мужчины охотятся за соколами и хищными зверями» [322].

В источниках содержится очень много сообщений об облавных охотах, организовывавшихся хаганами и ноянами. Эти облавы иногда продолжались месяцами. Места охоты были заранее распределены между хаганами и ноянами, простым аратам запрещалось охотиться там.

При чтении источников создается впечатление, что у монгольских правителей облавные охоты преследовали две основные цели. Прежде всего еще была жива монгольская традиция, по которой с помощью охоты производились войсковые учения для подготовки к походам и войнам и отбирались будущие военачальники из числа метких стрелков-охотников. Вместе с тем они также служили забавой для хаганов и знати. В источниках отмечается, что Хубилай, как и Огодэй-хаган, любил устраивать охоты. Марко Поло также писал, что «облавные охоты демонстрировали могущество монгольского великого хагана» [323].

Начиная с правления Хубилай-хагана на территории Монголии и Северного Китая были отведены специальные районы, где устраивались хаганские облавные охоты. Такие обширные угодья, как, например, Желтая степь в пров. Шаньдун и Большая орхонская долина, были особенно прославленными районами хаганских облавных охот.

В тот период охота в качестве придатка к основной отрасли хозяйства, скотоводству, продолжала быть для населения значительным подспорьем в повседневной жизни.

Путешественники и ученые отмечали, что в XIII–XIV вв. в Монголии занимались также ловлей рыбы.

Как видно из «Тайной истории монголов», записок Чан-чуня, Рубрука и других работ, монголы ловили рыбу в оз. Далайнор с помощью крючков или рыболовных сетей. Рыбу употребляли в пищу в районе Каракорума. Дархаты и урянхайцы едят уху для восстановления сил после болезни или истощения по другим причинам. Кроме того, среди них имеет хождение предание о том, что белая рыба из оз. Цаган-нор (в переводе «Белое озеро») — «чистая» еда, завещанная предками. Из этого следовало, что в некоторых частях Монголии издревле жили люди, которые ловили рыбу. Но рыболовство не было распространено повсеместно, и большинство населения страны не занималось им. Правдивые высказывания по этому вопросу содержатся у В. Рубрука: «В Монголии много чистых рек, изобилующих рыбой. Но мы не видели, чтобы там люди ловили рыбу» [324].

Во второй половине XIII и в XIV в. в Монголии получило некоторое развитие и земледелие. Хлебопашество в казенных пахотных поселениях было начато еще при Чингис-хане.

Во время существования единого монгольского государства Чан-чунь, приехавший в Монголию через район оз. Буир-нор, наблюдал посевы злаковых и огороды у аратов, живших в этом районе.

В «Тун-чжи тяо-гэ» и других источниках того времени неоднократно упоминаются указы, изданные императорами о поощрении развития земледелия, запрещении скармливания и вытаптывания посевов и садов скотом, выгнанным без пастуха, и т. д. Но это относится главным образом к земледелию на территории Китая.

В XIII–XIV вв. на территории современного Гоби-Алтайского аймака, в районе Улясутая, развивалось земледелие, которому было положено начало еще во времена Чингис-хана.

Существуют сообщения о том, что по приказу Чингис-хана чиновник Чинхай [325]занимался вопросами земледелия в районе Улясутая. Он выбрал пригодную для хлебопашества целину западнее Улясутая и, осев там, построил город Чинхай-балгасун.

Юаньский литератор Сюй Южэнь [326]писал: «У Чинхая помимо местного народа многочисленные уйгуры, кидани и чжурчжэни рыли канавы и сеяли хлеб». Так называемые «Поля Чинхая», возможно, находились в нынешней долине Гундзэн-Тэл вблизи горы Хасагту-Джаргалан на территории Гоби-Алтайского аймака. Там до сих пор сохранились расколовшиеся каменные жернова конной мельницы, котлы, остатки колодцев на склонах горы и русла канав. Как показывает обследование, это — памятники, оставшиеся от пахотного поселения второй половины XIII и в XIV в.

Чжан Дэхуэй отмечал, что большинство жителей долины Каракорума сеют просо и пшеницу, и некоторые из них сажают овощи. По мнению X. Пэрлээ, долиной Каракорума автор назвал Орхонскую долину [327].

На основании сказанного выше можно утверждать, что в рассматриваемый период в Монголии центрами земледелия были Каракорум в бассейне р. Орхон, Чинхай-балгасун в долине р. Гундзэн-Тэл и некоторые районы на территории проживания ойратов.