Константин Аверьянов - Загадка завещания Ивана Калиты

Наш вывод о том, что Углич достался московским князьям в результате брака князя Юрия Даниловича с ростовской княжной, можно подтвердить, если выяснить историю еще одной «купли» Ивана Калиты. В своей второй духовной грамоте, составленной в 1417 г., московский князь Василий Дмитриевич среди прочего отдает своей княгине «прадеда своего примыслъ в Бежицьском Верее Кистьму да села Онтоновьские, да в Ростове Василевское» [685]. Прадедом Василия I, как известно, был Иван Калита. Каким образом это владение досталось московским князьям?

Очевидно, дочери князя Юрия Даниловича Софье после ее пострижения в монахини все же была оставлена в качестве «прожитка» небольшая часть ее приданого. Ее составили волость Кистьма и несколько сел.

Выяснив это обстоятельство, мы можем уточнить и время кончины Софьи. Она, судя по всему, последовала приблизительно в 1371 г. После смерти Софьи встал вопрос — кто будет наследовать ее владения? На них мог претендовать Дмитрий Донской, как внук Юрия Даниловича, который отдал эти земли в приданое за своей дочерью, а с другой стороны — князья Дорогобужские, потомки Константина Михайловича Тверского от второго брака. Шансы добиться разрешения этого вопроса в свою пользу у двух сторон были примерно одинаковыми, поскольку Софья всем им приходилась родственницей не по прямой, а лишь по боковой линии. Поэтому вполне понятно, что в условиях, когда у противников не было убедительных аргументов правового характера, не замедлили развернуться военные действия.

Московский князь Дмитрий Иванович попытался захватить Бежецкий Верх, на что сразу же последовал ответ со стороны Твери. Рогожский летописец под 1372 г. помещает известие: «А князь великии Михаило Александровичь, пославъ братанича своего князя Дмитрея Еремеевича (он приходился внуком Константина Михайловича Тверского. — К. А .) и воеводъ своихъ ратию и взял Кистьму. И воеводъ кистемьскыхъ, Ивановых детии Шенуровыхъ Андреа и Давида и Бориса, изнимавъ, приведоша въ Тферь къ великому князю Михаилу» [686].

К сожалению, летописи молчат о дальнейшей судьбе Кистьмы в XIV в. Но, судя по тому, что эта волость в духовных грамотах московских князей впервые упоминается лишь во втором завещании Василия I и отсутствует в его первой духовной грамоте, составленной до кончины вдовы Дмитрия Донского Евдокии, следует полагать, что она в итоге досталась в 1370-х гг. последней, а уже от нее перешла к ее сыну Василию Дмитриевичу.

Очевидно, что в контексте борьбы за бывшее приданое Софьи Юрьевны следует рассматривать и попытку тверского князя Михаила Александровича захватить в 1371 и 1375 гг. Углич [687]. Но московско-тверская война 1375 г как известно, закончилась поражением Твери, и вследствие этого тверские князья вынуждены были окончательно отказаться от своих претензий на Углич.

Нам остается подвести основные итоги нашего исследования. В предыдущих главах данной работы было показано, что Галич, Белоозеро и Углич, которые Дмитрий Донской в своем завещании 1389 г. именует «куплями своего деда», являлись не чем иным, как землями, полученными в приданое московскими князьями. Говоря о Галиче, мы имеем дело с приданым, доставшимся Ивану Калите вместе с рукой его второй супруги Ульяны, дочери галичского князя Федора Давыдовича. В случае с Белоозером речь идет о приданом, полученном братом Калиты — князем Афанасием Даниловичем, который женился на Анне, дочери князя Василия Глебовича Белозерского. Углич стал владением московских князей в результате брака князя Юрия Даниловича Московского с неизвестной нам по имени княжной из ростовского княжеского дома, дочерью князя Константина Борисовича Ростовского.

Ошибкой предшествующих историков было то, что исследователи, читая в духовной грамоте 1389 г. Дмитрия Донского три выражения «своего деда», полагали, что речь в них идет об одном и том же лице — князе Иване Даниловиче Калите. Между тем Дмитрий Донской, говоря о Галиче, Белоозере и Угличе, каждый раз имел в виду разных лиц — братьев Ивана, Афанасия и Юрия, которые Действительно являлись по отношению к нему дедами. Таким образом, приобретение этих владений московскими князьями мы можем отнести к первой трети XIV в.

Тот факт, что данные земли не упоминаются в духовных грамотах как самого Ивана Калиты, так и его сыновей Семена Гордого и Ивана Красного, объясняется их особым статусом. Хотя московские князья фактически владели этими землями (о чем говорят прямые и косвенные свидетельства источников), указывать их в своих завещаниях они не имели права: формально земли, доставшиеся им в результате браков, представляли владения их супруг, с которыми они могли бы вновь выйти замуж. Только после кончины последних они становились не только де-факто, но и де-юре полным владением князей московского дома. Этот специальный статус земель, отдававшихся в приданое, закреплялся особыми рядными договорами, заключавшимися между родственниками невесты и женихом. К сожалению, грамот, по которым московские князья получили Галич, Белоозеро и Углич, до нас не дошло. Это можно объяснить как естественной утратой документов, так и их целенаправленным уничтожением [688].