Константин Аверьянов - Загадка завещания Ивана Калиты

В этой связи крайне любопытными представляются находки в 1980-х гг. двух идентичных печатей. На их лицевой стороне помещено изображение святого Андрея в полный рост, с крестом в правой руке, а на оборотной — изображение княжеской тамги. Одна из них была найдена на месте древнерусского Белоозера (в 15 км к востоку от современного Белозерска), а другая — пятью годами позже — в Городце на Волге [390]. Эти две находки могут свидетельствовать о том, что в 1286 г. Михаилу Глебовичу, возможно, все же удалось возвратить какую-то часть своих владений на Белоозере, как об этом говорит Никоновская летопись. Но после того, как он перешел на службу к великому князю Андрею Александровичу и получил от него Городец, прежние его владения на Белоозере должны были стать собственностью Андрея, а бывший их владелец распоряжался лишь остатками своих суверенные прав.

Отчасти это подтверждается тем, что после смерти Михаила Глебовича в 1293 г. его сын Федор-Михайлову продолжал служить Андрею Александровичу. Как отмечал В.А. Кучкин, у нас нет сведений о пребывании на Белоозере Федора [391]. Но, как говорилось выше, по наблюдениям В.Л. Янина, Федор Михайлович на рубеже XIII–XIV вв, оказывается великокняжеским наместником во Пскове, посаженным «из руки» Андрея Александровича.

Итак, мы видим, что Михаил Глебович и его сын Федор, лишившись в результате политической борьбы последней четверти XIII в. своих родовых вотчин, вынуждены были искать новых мест приложения своей службы и оказались у великого князя Андрея Александровича.

По данным Ростовского соборного синодика, Иван Федорович, первый из князей Копорских, являлся сыном Федора Михайловича Белозерского, сидевшего, как мы видели, в начале XIV в. в Пскове. Из грамоты Великого Новгорода 1305–1307 гг., адресованной великому князю Михаилу Ярославичу Тверскому, мы узнаем, что новгородцы жаловались на недостойное поведение князя Федора Михайловича в Пскове и требовали его официального отзыва [392]. Несомненно, это требование горожан было удовлетворено. Но в связи с этим встает вполне закономерный вопрос — кто же сменил Федора Михайловича на псковском столе? Для ответа на этот вопрос необходимо обратиться к уже упоминавшейся нами записи писца об окончании работы над книгой в Псковском Апостоле. Судя по ней, переписка этой книги была закончена около 1310 г. «при архиепископе новгородьскомь Давыде, при великомь князи новгородьскомь Михаиле, а пльскомь Иване Федоровици, а посадниче Борисе…». Кто же был наместником великого князя Михаила Тверского в 1310 г. во Пскове? Им, судя по всему, являлся как раз сын Федора Михайловича Белозерского князь Иван Федорович ставший впоследствии родоначальником князей Копорских [393].

Его имя и позднее связано со Псковом. Под 1343 г. псковские летописи сообщают, что «псковичи со изборяны подъемше всю свою область и поехаша воевати земли немецькия о князи Иване и о князи Остафии и о посаднице Володцы, и воеваша около Медвежин голове пять дней и пять нощей, не слазя с конь, где то не бывали ни отцы, ни деди» [394]. Очевидно, что упоминающимся здесь князем Иваном был все тот же Иван Федорович, сын Федора Михайловича [395].

Таким образом, у нас выстраивается схема родословия князей Копорских. Они происходили от белозерского князя Михаила Глебовича, лишившегося в конце XIII в. своих родовых владений. Его сын Федор Михайлович, внук Иван Федорович и правнук Константин Иванович на протяжении более чем столетия вынуждены были находиться на службе в Новгороде и Пскове.

Мы видим, что Ростовский соборный синодик называет далеко не всех князей белозерского княжеского дома. Пропущенной оказывается ветвь князей Копорских, которая к моменту составления синодика отделилась от главной ветви белозерских князей и по сути представляла собой уже отдельный самостоятельный род.

После того как мы выяснили родословие этой ветви рода, необходимо снова задать все тот же вопрос — все ли белозерские князья XIV в., включая и Копорскую ветвь, выявлены нами? Ответ на него может быть только отрицательным.

Думать так нас заставляют несколько мест из Киприановской редакции «Сказания о Мамаевом побоище». В рассказе о Куликовской битве 1380 г. они передают следующие подробности, узнав об угрозе нашествия Мамая, на помощь к Дмитрию Донскому в Москву пришли белозерские князья: «И приидоша князи белозерстии, крепцы суще и мужествени на брань, съ воинствы своими: князь Федоръ Семеновичъ, князь Семенъ Михайловичь, князь Андрей Кемский, князь Глебъ Каргопольский и Цыдонский; приидоша же и Андомскиа князи…» [396]. По пути к Коломне рати Дмитрия Донского пошли тремя путями, при этом белозерские князья пошли «Болвановскою дорогою съ воиньствы ихъ», а во время смотра полков на Девичьем поле под Коломной Дмитрий Донской распорядился включить их в великокняжеский полк [397]. Далее рассказывается о том, что после завершения битвы князь Владимир Андреевич Серпуховской послал искать раненого великого князя Дмитрия Ивановича. На этот призыв откликнулись многие из оставшихся в живых русских ратников: «И разсыпашася вси всюду и начаша искати». Но поиски сначала оказались неудачными: «Инии наидоша князя Феодора Семеновича Белозерьскаго, чающе его великимъ княземъ, понеже приличенъ ему беаше» [398]. И только двоим воинам, отклонившимся в сторону от основного места поисков, в итоге удалось обнаружить лежащего без сознания Дмитрия. Едва оправившись от ран, он вместе с князем Владимиром Андреевичем отправился объезжать поле сражения, прощаясь с убитыми боевыми товарищами: «И наеха место, идеже лежаху вкупе восмь князей белозерскихъ убиеныхъ, бе же сии мужествени и крепки зело, яко нарочитые и славнии удалци, и яко едина ради умре, и со множьствомъ бояръ ихъ» [399]. Далее перечисляются имена наиболее знатных или проявивших особую отвагу из числа погибших: «Ихъ же имена суть сиа: князь Феодоръ Романовичъ Белозерьский и сынъ его князь Иванъ, князь Феодоръ Семеновичь…» [400].