Элеанор Херман - Элегантная наука о ядах от средневековья до наших дней [Как лекарственные препараты, косметика и еда служили методом изощренной расправы]

К тому времени у Фрэнсис все уже было схвачено. Она была страстно влюблена в Карра, а то, что он при этом еще и состоял в связи с королем, добавляло любовнику очков привлекательности. Король Якоб, покорно женившись на датской принцессе и сумев зачать пятерых детей, всегда был весьма увлечен собственным полом. Как выразился один из придворных: «Принято считать, что король проявляет чересчур много внимания к молодым людям, кои оказываются в его покоях и занимают место фаворитов».

В 1612 году Якоб назначил Карра тайным советником, поручив ему читать иностранные депеши, делать заключения и советовать королю, как надлежит поступить далее. Однако внешность Карра сильно превосходила его интеллект; понимая, что эта задача ему не по силам, он попросил помощи у другого своего любовника – сэра Томаса Овербери, тридцати одного года от роду.

Красивый, прекрасно образованный, Овербери обладал острым умом, хотя его поразительное высокомерие лишило его большинства друзей и стало причиной появления многочисленных недоброжелателей. Характер мешал ему занять достойное место при дворе, однако, помогая Карру, он тайно проник на один из самых глубинных уровней внешней политики.

Овербери вовсе не беспокоило, что его любовник крутит роман с замужней Фрэнсис Говард. Он даже играл роль Сирано де Бержерака, сочиняя для Карра любовные письма. Однако весной 1613 года у Овербери случился апоплексический удар, когда он узнал, что влиятельное семейство Фрэнсис подало в суд на ее бессильного мужа, требуя аннулировать брак из-за отсутствия консумации, и Карр всерьез намерен жениться на ней. В присутствии Карра и вообще всех, кто был готов слушать, Овербери называл Фрэнсис шлюхой, потаскухой и награждал ее иными мерзкими прозвищами. Слуги Карра часто слышали, как оба любовника ведут ссоры на повышенных тонах.

Эссекс, весьма расстроенный тем, что в залах Уайтхолла его именуют «милорд мерин», оспорил аннуляцию брака, заявив, что однажды, вероятно, он сможет заняться сексом с женщиной, но едва ли – с самой красивой женщиной в Англии прямо сейчас. Суровые иерархи, возглавлявшие слушание, всерьез обсуждали: уместно ли разделить тех, кого соединил Бог, возможно ли, что когда-нибудь они все же будут способны на интимную близость. Разумеется, они бы не согласились аннулировать брак, если бы были осведомлены о том, что в свободное время супруга спит с кем попало.

Фрэнсис начала полагать, что нападки сэра Томаса Овербери, обретавшие все большую резкость, поставят под угрозу ее репутацию, возможность расторжения брака и последующее повторное замужество с любовью всей ее жизни. Было бы намного проще, если б надоедливый муж умер: в этом случае не потребовалось бы никакой аннуляции. Согласно более поздним судебным протоколам, Фрэнсис презентовала кольцо с бриллиантом гадалке, чтобы получить яд, который «пробудет в теле человека три или четыре дня… прежде чем обретет силу… и тот яд намеревалась подать графу Эссексу». К несчастью для Фрэнсис, гадалка исчезла, как и кольцо.

Так или иначе, Фрэнсис и Карр должны были вывести Овербери из игры. Надо полагать, что в конце концов Карр предложил королю Якобу назначить Томаса новым послом Англии в России, и король – никогда Овербери не любивший и желавший отослать его подальше – охотно согласился. Удивительно, но Овербери наотрез отказался: быть может, потому что не хотел ехать в столь холодную варварскую страну, а может, желая остаться подле Карра и предотвратить брак. Существует и версия, что это Карр посоветовал ему отказаться, прекрасно сознавая, что король, разгневанный непослушанием, бросит Овербери в Тауэр. Так и случилось 21 апреля 1613 года.

Исчезновение Овербери пришлось весьма кстати. 15 мая комиссия по расторжению открыла слушание по делу о браке леди Фрэнсис – неловкое четырехмесячное исследование эрекции, ночных поллюций и зубодробительных сложностей церковного права. Кое-кто из членов комиссии, наслышанный о скандальной репутации Фрэнсис, настаивал на осмотре с целью подтвердить ее девственность. Ошеломленная семья Говардов, утверждая, что подобный осмотр оскорбит скромную натуру леди, настояла на том, чтобы на ней во время процедуры оставалась вуаль, – и заменила Фрэнсис на другую. Публика в суде не могла удержаться от смеха, услышав постановление комиссии: леди «пригодна для плотского совокупления и все еще девственна».

Процесс шел своим чередом, а между тем семейство Говардов, устроившее заключение Овербери, хотело сохранить уверенность, что он никогда не выйдет на свободу и не примется клеветать на них. Двоюродный дед Фрэнсис, могущественный граф Нортгемптон, договорился о замене наместника Тауэра – респектабельного человека по имени Уильям Уэйд – на сэра Джервиса Гелвиса, игрока, который погряз в долгах и был готов исполнять любой приказ Говардов. По наущению Фрэнсис, Нортгемптон также поставил на место тюремщика Овербери человека по имени Ричард Уэстон.