Борис Поршнев - Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства

Это было холодным душем, протрезвившим наконец английский абсолютизм. А в Лондоне Карла и Бекингема ждало бурное ликование народа по поводу долгожданного разрыва с Испанией. Парламент в феврале 1624 г. высказался за войну с Испанией и вотировал субсидии. Вообще правление Карла I началось (фактически еще до смерти Якова I) в атмосфере чрезвычайной его популярности — именно из-за нового внешнеполитического курса. Поддержка Фридриха V и протестантов в Германии, хотя и запоздалая, и происшедший разрыв с Испанией, естественно, слились в одно антигабсбургское целое. Вокруг Англии начинает сплачиваться широкая коалиция против испанских и австрийских Габсбургов, и Карл I даже с некоторой экзальтацией претендует теперь на первенствующее место в этой коалиции. Вскоре после разрыва с Испанией Англия заключает в 1624 г. союзный договор с Голландией, обещав ей денежную и военную поддержку против испанцев. Затем быстро завершаются переговоры о браке Карла с сестрой французского короля Генриеттой-Марией — в то время, когда Франция находилась уже в состоянии войны с Испанией. Правда, полного военного союза между Францией и Англией не возникло — не из-за различия вероисповеданий, а из-за нежелания Ришелье быть втянутым в войну в Германии, пока он не увидит там достаточно мощной коалиции против императора. Однако вся важность этого расхождения между лондонской и парижской оценкой германского фронта обнаружится лишь позднее. Пока оно не мешало единству действий. Имея в лице Голландии и Франции (с ее итальянскими союзниками) сильную коалицию против Испании, Карл и Бекингем полагали, что в Германии можно будет управиться значительно меньшими силами. Как Христиан Брауншвейгский во Франции, так в Англии Мансфельд получил в 1624 г. деньги на продолжение войны с императором и Католической лигой, на которые он тут же навербовал новое значительное войско. Но замысел Ришелье — принудить Империю к войне на два фронта — не нашел отголоска и понимания в Лондоне. Значение Швеции здесь недооценили. Условия, поставленные Густавом-Адольфом, показались чрезмерными. Вместо того, чтобы способствовать сближению шведского и датского королей и постараться примирить претензии того и другого на верховное командование союзными силами в Германии, словом, вместо дальнейшей разработки плана вторжения двух армий, английская дипломатия, едва лишь встретившись с первыми трудностями, решила, что надо выбирать между двумя претендентами. Выбор пал на короля Христиана IV Датского — его материальные и политические условия были признаны более легкими. Английский посол в Копенгагене Анструтер действовал очень энергично. Правительство Голландской республики, не отказываясь от идеи двух фронтов, все же поддержало английский выбор. Результатом всей этой деятельности явился военный союз между Данией, Англией и Голландией, ставивший своей формальной целью восстановление в правах Фридриха Y Пфальцского. Окончательно договор был подписан только в декабре 1625 г., но фактически соглашение было достигнуто еще в декабре 1624 г. Франция со своей стороны тогда же предоставила тайные субсидии Христиану IV. Англия и Голландия свои союзные обязательства также свели к денежным субсидиям (причем Голландия субсидировала датского короля как бы для борьбы с испанским флотом). Мансфельд и Христиан Брауншвейгский были направлены со своими войсками под верховное командование датского короля.

Таким образом, Дания явилась как бы тараном против Империи и католической реакции, приведенным в движение европейскими державами. Именно начавшийся после 1623 г. перелом во внешней политике Франции и Англии и их первая попытка активного вмешательства в германские дела объясняет нам причину того перерыва в развитии контрреформации в Германии, который мы отметили в 1624–1627 гг. Сама по себе Дания была слаба, и ее изолированное вмешательство не вызвало бы никакой заминки. Но, как это было и в чешский период, дело зависело не от собственных сил двух борющихся сторон, а от всеевропейского соотношения сил, кристаллизованных в интернациональных «золотых солдатах».

Сравнительно с чешским периодом чаша весов императора к концу 1624 г. упала очень низко, в то время как противоположная — взлетела вверх. В самом деле, от огромного актива, которым недавно располагал Фердинанд II, не осталось почти ничего. Испания уже не могла оказать ему прежней материальной помощи, ибо сама вела теперь войну на двух театрах — в Нидерландах и в Италии (Вальтелина), не говоря о тяжелой морской войне с голландским флотом и надвигавшейся войне с английским флотом. Польский король Сигизмунд III не мог предложить прежней помощи, так как силы его были теперь скованы Швецией. Тосканский герцог тоже был связан итальянской войной. Только новый папа Урбан VIII удвоил размер субсидии, установленный его предшественником, но это была капля в море. Войска императора едва могло хватить для отпора вновь выступившему Бетлену Габору. Против Дании оставалась одна лишь армия Католической лиги под командованием Тилли, но она была уже весьма ослаблена чешско-пфальцской войной и численно уменьшилась. Как видим, авантюристический характер всего габсбургско-католического предприятия в этот период обнаружился с полной наглядностью. Казалось, дело католической реакции в Германии сорвалось.