Борис Поршнев - Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства

1) война с Польшей все равно неизбежна, а перемирие не будет обеспеченным;

2) падение России было бы немалой опасностью для Шведского государства;

3) в случае нашего отказа заключить союз, «Россия может принять в отчаянии решение заключить мир с поляками, а то и соединиться с ними против нас»;

4) в этом случае и Дания соединилась бы с ними;

5) если наши дела в Германии обернутся (упаси бог!) плохо, поляки и датчане неизбежно нападут на нас — значит выгоднее иметь Россию военным союзником, нежели такое положение, когда она будет оставаться в стороне и смотреть на это нападение;

6) в землях, приобретенных нами и от Польши и от России, наше положение упрочилось бы;

7) возвышение Польши было бы затруднено;

8) легче было бы осуществить торговлю с Персией через Россию;

9) «хоть Россия и не будет верным другом, все же на время она не будет нам врагом»;

10) если вести военные действия не в одной и той же польской провинции, союз может быть безопасным и можно оказывать друг другу взаимную помощь.

Исходя из этих десяти соображений, Государственный совет находит в принципе целесообразным заключение союза с Россией против Польши сроком на восемь — десять лет. Одно из его условий: когда после истечения срока перемирия Швеция начнет воевать c Польшей, ни она, ни Московское государство не будут вправе заключить отдельно мир или перемирие, да и о всяком договоре каждая сторона должна наперед известить другую и получить согласие. По мнению Государственного совета, война против Польши будет для Швеции вдвое тяжелее, чем для России: придется грозить одновременно через Пруссию, Лифляндию, и, чтобы отрезать Польшу от взаимопомощи с германским императором, через Силезию. Поэтому Россия должна будет поддерживать эту войну некоторой суммой денег. Другие условия этого важного политического шага, касающегося судеб «всего отечества», предполагается обсудить со специально созываемыми в феврале представителями дворянства, духовенства и городов Швеции [762]. На это письмо канцлер Оксеншерна ответил из Магдебурга 4 марта 1634 г. Здесь тоже изложены сначала возможные возражения против союза с Россией, а далее — аргументы за союз.

Союз с русским соседом, допускает Оксеншерна, может ведь в конце концов вовлечь во взаимные обвинения, недоброжелательство, и, наконец, в войну. «Этого тем более можно опасаться со стороны соседа, который по природе заносчив, смел и все оценивает с точки зрения своей пользы», Русские могут не сдержать своих обязательств, если им это будет выгодно.

Но доводы за союз много сильнее. Причины для войны с Польшей неустранимы, и поляки начнут ее при первой передышке, при первых затруднениях Швеции, каковы бы ни были их обещания. Союз свяжет Россию, и она уже не сможет повредить Швеции, если даже захочет. Таким образом, возникает надежда удержать русское правительство от заключения мира с Польшей, к которому последняя всячески стремится, ибо предпочла бы вмешаться в шведские дела во время несовершеннолетия королевы. Чтобы следить за верностью русского двора, надо иметь при нем серьезного, умного агента, который «знал бы все лучше, чем сами русские» и раскрывал бы польские происки. Ссылаясь на опыт Густава-Адольфа, Оксеншерна настаивает в интересах Шведского государства на заключении союза с Россией. Московский государь должен обязаться продолжать войну против Владислава, а Швеция обяжется вступить в войну сразу по окончании срока Альтмаркского перемирия (т. е. в июле 1635 г.). Ни одна сторона не должна договариваться о мире или перемирии без ведома и согласия другой. При заключении каких-либо договоров с третьими державами каждая должна консультироваться с другой. Ни Швеция, ни Россия не заключат мира или перемирия сепаратно. Требования к врагу будут тогда согласованы, но уже сейчас оговаривается минимум: Швеция настаивает, чтобы Владислав IV и его братья отказались от шведского королевского титула, а также от прав на земли, крепости и порты, которые отняты у них Швецией и находятся сейчас в шведском владении; точно так же Владислав IV откажется от титула московского царя и вернет России земли в Смоленщине и Северщине. На усмотрение России будет представлена возможность включиться, если она захочет, в тот новый договор между Швецией и Польшей, содействие заключению которого предлагали покойному Густаву-Адольфу Франция, Англия, Бранденбург и Голландия. Московский государь должен оказать значительную денежную помощь шведской короне, так как шведы отвлекут на себя большие силы врага и вторгнутся в самую неуязвимую часть Польши; в то время как русские атакуют врага в Литве, шведы атакуют его в Лифляндии, Литве и Пруссии и введут армию в Верхнюю Польшу через Германию или Силезию. Впрочем, добавляет Оксеншерна, сколь ни важен пункт о русской денежной субсидии, из-за него не следует разрывать союз. Московский государь должен разрешить Швеции вести торговлю с Персией через территорию своей страны, участвуя в прибылях от этого дела. Однако в случае затруднений и этот пункт не должен помешать заключению союза. Срок будущего русско-шведского союза — от четырех до двенадцати лет или же просто до окончания войны с Польшей. Что касается процедуры оформления союза, то (ради спешности и удержания инициативы) Швеция могла бы и первая подписать все документы, не дожидаясь подписи московского государя [763]. Так монументально и обстоятельно готовил канцлер возрождение и осуществление политических замыслов Густава-Адольфа. Но ни он, ни члены Государственного совета не учитывали дворцового переворота и социально-политической обстановки в Московском государстве. Пока шведские государственные деятели переписывались, одумывались и готовили. посольство, история склонилась к совсем другому решению.