Ричард Вайнен - Долгий '68 - Радикальный протест и его враги

Работы «людей 68-го» стали появляться почти сразу после того, как рассеялся слезоточивый газ. Преисполненные надежд издатели отправляли студенческих радикалов на загородные дачи и острова Средиземного моря, велев им не возвращаться без рукописей. Даниэль Кон-Бендит признавался в своей работе «Устаревший коммунизм: Левая альтернатива» (Obsolete Communism: The Left-Wing Alternative, 1968), что издатели умоляли его написать хоть что-нибудь, «хорошее или плохое, интересное или унылое». Отчасти из-за того, что мемуаров опубликовано великое множество, а отчасти потому, что слишком многие «люди 68-го» обратились к академическим карьерам, границы между первичными и вторичными источниками, связанными с событиями той поры, остаются предельно размытыми. В итоге иногда наблюдаются странные вещи: например, в работе Даниэля Бенсаида «Медленное нетерпение» (Une Lente Impatience, 2004), которая считается первичным источником, комментируется книга Кристин Росс «Май 68-го и его последствия» (May 68 and Its Afterlives, 2004), имеющая статус вторичного источника.

Особо значимым для изучения 1968-го был метод устной истории. Работая на этом поле, Рональд Фрэзер и его соавторы опубликовали сборник «1968: Студенческое поколение в эпоху бунта» (Ronald Fraser et al., 1968: A Student Generation in Revolt, 1988). В более свежей публикации Роберта Гильдеа, Джеймса Марка и Аннет Уорринг «1968: Голоса протеста» (Robert Gildea, James Mark, Anette Warring, 1968: Voices of Revolt, Oxford, 2013) просматриваются еще более четкое следование коллективной линии со стороны авторов, а также более скрупулезный учет субъективного опыта интервьюируемых. Написанная Луизой Пассерини «Автобиография поколения: Италия, 1968» (Luisa Passerini, Autobiography of a Generation: Italy, 1968, Hanover, NH, 1998) сочетает академическое исследование, базирующееся в основном на устной истории, с личными переживаниями. Иногда автобиографические работы содержат элементы полемики: в них либо продолжаются старые дискуссии, либо затеваются новые споры. С одной стороны, примером этого жанра можно считать книгу «Но все-таки да!» Даниэля Бенсаида и Алена Кривина (Daniel Bensaïd, Alain Krivine, Mai Si!). С другой стороны, в «Нашей борьбе» Гёца Али (Götz Aly, Unser Kampf — ein irritierter Blick zurück, 2008) содержится резкое осуждение бывших товарищей.

Среди самых влиятельных современных авторов, которые пишут о 68-м, — дети «людей 68-го». Своими современниками они интересуются не меньше, чем современниками своих родителей. Сказанное верно, в частности, в отношении работ Жюли Пажис «Май 68-го, кирпич в их истории» (Julie Pagis, Mai 68, un Pavé dans leur Histoire, 2014) и Виржини Линар «Добровольцы на заводе: жизни "внедренных"» (Virginie Linhart, Volontaires pour l'Usine: Vies d' Établis (1967–1977), 1994). Линар также написала более личную работу «День, когда замолк мой отец» (Le Jour où Mon Père s'est Tu, 2008). Книга «Внедренный» (L'Établi) Робера Линара, появившаяся в 1978 году, остается, вероятно, самой известной работой активиста, посвященной взаимодействию с рабочим классом. Впрочем, интересное описание карьерного пути, который, помимо прочего, включал уход из студентов Кембриджа в юнги рыболовецкого траулера в порту Гримсби, содержится в книге Филиппа Коэна «Только в читальном зале: мемуары библиофила-радикала» (Philip Cohen, Reading Room Only: Memoir of a Radical Bibliophile, Nottingham, 2013). Что касается самих рабочих, то они не написали о 68-м почти ничего. Исключением можно считать книгу «Фабрика поколения: Жорж Валеро Постье, активист и писатель», которую написал Кристиан Шевандье (Christian Chevandier, La Fabrique d'une Génération: Georges Valero Postier, Militant et Écrivain, 2009), хотя, следует оговориться, ее герой был довольно необычным представителем рабочего класса.

Стоит обратить внимание и на периодику того времени, многие образчики которой сегодня выставлены в интернете. В качестве показательных примеров можно сослаться на лондонский журнал New Left Review , а также на парижский журнал Esprit , в котором радикальный иезуитский философ Мишель де Серто впервые развил свою интерпретацию 68-го. Столь же интересны и полицейские отчеты. Некоторые документы ФБР и ЦРУ тоже можно найти в Сети, хотя зачастую они обстоятельно отредактированы. При этом, однако, надо учитывать, что даже французская внутренняя разведка (Renseignements Généraux) редко могла уследить за «зыбучими песками» маоистских и троцкистских групп и группок. Профильные структуры британских спецслужб также редко утруждали себя тем, чтобы отличать друг от друга организации, которые они называли «анархистскими». А в какой-то момент в ФБР всерьез считали, что фамилия Режи Дебрэ пишется как «Де Бре» (De Bray).

Романы таких авторов, как Филип Рот и Дэвид Лодж, расскажут о том, как 68-й выглядел со стороны. Эдуар Балладюр написал наполовину художественный текст — «Майское древо: альтернативная хроника» (L'Arbre de Mai: Chronique Alternée, 1979), который частично основывался на его собственном опыте помощника Помпиду. Роман Робера Мерля «За стеклом» (Robert Merle, Derrière la Vitre, 1979) также совмещает факты и художественный вымысел, поскольку автор использовал в нем интервью со своими студентами из Нантера. Многое о радикальном протесте могут рассказать и дневники влиятельных фигур; среди прочего, они свидетельствуют, что в интересующий нас период были продолжительные отрезки времени, когда происходящее на улицах почти не влияло на мышление истеблишмента. Любопытно, к примеру, что Артур Шлезингер мог повествовать о чикагском съезде Демократической партии 1968 года, на котором он присутствовал, вовсе не упоминая о протестах, бурливших за его стенами (см. его «Дневники, 1952–2000» (Arthur Schlesinger Jr, Journals, 1952–2000, 2007). Наконец, в статье Мэттью Брунвассера «Раскапывая эру Водолея» (Matthew Brunwasser, 'Digging the Age of Aquarius', Archaeology 62, 4 (2009), pp. 30–33) описываются раскопки коммуны хиппи в Калифорнии, которая была уничтожена пожаром в 1969 году.