Эдвард Радзинский - Тираны России и СССР [Распутин. Жизнь и смерть + Сталин. Жизнь и смерть]

Во главе ГПУ стоял Вячеслав Менжинский — сибарит из богатой семьи, с юности вступивший в революционное движение. В 1909 году он написал о Ленине в эсеровской газете: «Ленин — политический иезуит». Впрочем, после Февраля, когда Менжинский сблизился с большевиками, Ленин высказался о нем и ему подобных столь же тепло: «Наше хозяйство будет достаточно обширным, чтобы каждому талантливому мерзавцу нашлась в нем работа».

После Октября, получив пост наркома финансов, он привел дело в такой хаос, что был вскоре снят. Но в 1919 году, вспомнив, что Менжинский — юрист, Ленин подыскивает «талантливому мерзавцу» место в руководстве ЧК. Он угадал: мерзавец оказался незаменим в разработке головоломных провокаций. Менжинский принимает участие во всех страшных делах Красного террора, но брезгливо отсутствует при пытках и расстрелах.

Назначенный Генсеком Сталин тут же устанавливает тесную связь с этим странным человеком. Руководитель ЧК Дзержинский в то время совмещает множество должностей, и Менжинский фактически руководит большевистской спецслужбой. После смерти Дзержинского Сталин назначает его главой этого ведомства.

При этом снобе и сибарите лакействует его верный помощник, бывший фармацевт Генрих Ягода. Он развивает стиль мэтра: провокация становится постоянным приемом ЧК-ГПУ. Именно при Менжинском прокручивают операцию «Трест»: при помощи созданной ЧК «антибольшевистской организации „Трест“» Менжинский заманивает в Россию своего бывшего знакомца, легендарного террориста эсера Бориса Савинкова, убийцу царских министров, неукротимого врага большевиков.

После долгих бесед в тюрьме с Менжинским Савинков вдруг объявляет: «Я признаю теперь советскую власть и никакой другой». За это сенсационное заявление Менжинский заменяет ему смертную казнь тюремным заключением. И видимо, обещает в будущем помилование. Но в 1925 году было объявлено о самоубийстве Савинкова. Правда, незадолго он предупредил своего сына: «Услышишь, что я наложил на себя руки, — не верь». Что ж, Менжинский знал это правило: врага можно простить, но предварительно его следует уничтожить.

При Менжинском в ведомство приходит много щеголеватых, образованных молодых людей — делать карьеру. У них отнюдь не пролетарское прошлое, но, выслуживаясь, они беспощадны. Вместе с ними, ненавидя их, продолжают работать истинные фанатики, бредящие мировой революцией.

В 1927 году Сталин устраивает грандиозное празднество — вся страна и партия отмечают десятилетие ГПУ — «карающего меча революции». Большинство из тех, с кем Менжинский был в Октябре и кто основывал его учреждение, потеряли власть. Теперь они сами — объект слежки ГПУ. Но Менжинский — на месте… Произносятся бесконечные речи, возносятся восхваления ГПУ. Особенно хороши слова интеллигентнейшего Николая Бухарина: «ГПУ свершило величайшее чудо всех времен. Оно сумело изменить саму природу русского человека». И он прав. Впервые в России доносительство объявлено доблестью, а тайная полиция — героической организацией. Менжинский вместо речи, которой от него ждали, произнес всего шесть слов: «Главная заслуга чекиста — уметь хранить молчание». И, усмехнувшись, отбыл с трибуны.

Теперь Менжинский уловил новый ветер. Еще недавно объявляли, что все главные враги искоренены, но вот Сталин официально провозглашает: враги не только не истреблены — их миллионы. И Менжинский понимает: предстоит большая работа. Вождь явно решил воскресить Красный террор.

Будущая гигантская работа не прельщает — после смерти жены Менжинский все чаще ощущает болезненную скуку. Сталин чувствует его усталость и теряет к нему интерес. В начале процессов он еще сотрудничает с Менжинским, но с конца 1930 года все больше работает с его заместителем Ягодой.

В 1930 году выгнан Сталиным еще один старый соратник Ленина и друг Менжинского — нарком иностранных дел Чичерин, большевик и потомок рода Нарышкиных, бывших в родстве с царями. Одинокий и странный, он затворяется в своей квартире и играет целыми днями любимого Моцарта. Вместо Чичерина Сталин назначает его врага — энергичного Литвинова. Еврей на посту главы внешнеполитического ведомства помогает ему избежать за границей обвинений в антисемитизме. Кроме того, Сталин уже думает, как наладить отношения с Америкой…

Менжинский часто навещает Чичерина. Чичерин играет Моцарта, а Менжинский молчит, знает: уши его ведомства — повсюду. Он все реже приходит на работу, сидит дома, изучает древнеперсидский язык, чтобы читать в подлиннике Омара Хайяма.