Эдвард Радзинский - Тираны России и СССР [Распутин. Жизнь и смерть + Сталин. Жизнь и смерть]

Начинают вырабатываться знакомые директивы о принудительной конфискации хлеба. Отряды рабочих и чекистов вновь идут по деревням. Он выгоняет соратников из кабинетов — «выкачивать» хлеб.

Молотов: «Выкачивали хлеб у всех, у кого был… 1 января 1928 года я был на Украине — выкачивал хлеб. „Ну, я бы тебя расцеловал, как ты там действовал“, — сказал Сталин. Ему самому тоже захотелось поехать».

15 января Сталин выехал в Сибирь, посетил Барнаул, Омск и Новосибирск. Из поездки он вернулся в крайнем озлоблении.

Из письма Н. Кротова: «Из Омска Сталин поехал в какую-то деревню. Рассказывали, он там все агитировал сдавать хлеб. Тут кто-то из крестьян и крикни ему: „А ты, кацо, спляши нам лезгинку — может, мы тебе хлебца-то и дадим“».

Молотов: «Из Сибири он привез постановление: если кулак не сдает хлеб в размерах, какие для него положены, — применять репрессивные меры. Он довольно крепко нажал. И выкачал хлеб».

Они посмели смеяться над ним… Больше не посмеют — не до смеха будет. Здесь народ понимает только силу.

Я держу в руках книгу из его библиотеки — «Материализм и эмпириокритицизм» Ленина. Забавную надпись он оставил прямо на форзаце: «1) слабость, 2) лень, 3) глупость — единственное, что может быть названо пороками. Все остальное, при отсутствии вышесказанных, добродетель».

Бухарин и его команда в ужасе понимают: Сталин попросту вернулся к военному коммунизму… Но он уже шел дальше: заговорил о коллективизации крестьянства. Это вызвало ярость Бухарина, которой Сталин не ожидал. Мягкий Бухарин, по его расчетам, должен был подчиниться. Ничего подобного! К изумлению Генсека, начинаются стычки. Весной 1928 года Бухарин мобилизует своих сторонников — Рыкова и Томского. Они пишут записки в Политбюро — об угрозе союзу пролетариата с крестьянством, естественно, ссылаются на Ленина…

Сталин не собирался тогда уничтожать Бухарина. Он делал поворот, и ему нужен был Бухарин, который все это объяснит с точки зрения марксизма. Он собрал пленум ЦК, и впервые в его докладе прозвучала формула: «Продвижение к социализму… не может не вести к сопротивлению эксплуататорских классов… не может не вести к обострению классовой борьбы».

Население страны, не читавшее скучных докладов, так и не узнало: приговор произнесен. За этой тусклой фразой было море крови.

«Если идет классовая борьба, значит, нужен террор. Если она должна усиливаться, должен усиливаться и террор» — так объяснил суть сталинских слов моему отцу старый партиец, сосед по дому. Но отец не поверил — весело рассмеялся…

Идут изнурительные пленумы. Бухарин не сдается. С ним выступают Рыков и Томский.

Запершись с Бухариным в кабинете, Сталин уговаривает его: «Мы с тобой — Гималаи, Бухарчик, остальные ничтожества. Договоримся!» Но Бухарин стоит на своем… Этот знаток Ленина так и не смог постичь Ленина. Европейски образованный Бухарчик не понял главного урока, который хорошо усвоил темный Коба в ленинских университетах: нэп, свободное крестьянство — гибель их власти. День без террора опасен, два дня без террора — смерть.

И тогда на Политбюро Сталин начал орать на Бухарина. Тот цитирует фразу Генсека про «ничтожества» остальным членам Политбюро, надеясь вызвать их гнев. Глупец… Они действительно были ничтожествами, испытывавшими только страх, и ненавидели Бухарина за эту унизившую их откровенность. Сталин пришел в ярость. Он кричал: «Врешь, ты это все выдумал!» — так рассказывал потом Бухарин Каменеву.

В истериках, скандалах идут заседания.

«Мягкий как воск» Бухарин продолжает бороться, даже пытается «завербовать» двух членов Политбюро — Калинина и Ворошилова, сулит им смести Сталина на очередном Политбюро. Калинин задумывается — он, бывший крестьянин, конечно же, против коллективизации… и Сталину пришлось принять меры — образумить старичка.

В дело введен Демьян Бедный. Любимый поэт партии проживал в Кремле, и его огромная квартира, мебель красного дерева, гувернантка, повар и экономка были легендой в голодной писательской среде. Демьян умеет отрабатывать блага — в «Известиях» появляется фельетон, где он обрушивается на неких «старичков, власть имущих, путающихся с молоденькими артисточками из оперетки». Калинин, у которого был роман с молоденькой певицей Татьяной Бах (тотчас ставшей примадонной московской оперетты), все понял: удары будут беспощадными и позорными, ибо в распоряжении Сталина новое оружие — досье ГПУ. Калинин капитулирует. И Клим Ворошилов, весельчак и жуир, быстро все осознал на его примере.