Эдвард Радзинский - Тираны России и СССР [Распутин. Жизнь и смерть + Сталин. Жизнь и смерть]

Но представить пришлось.

VII съезд партии, на котором был утвержден Брестский мир, назвал партию Коммунистической. В этом изменении названия — опять улыбка истории. На съезде происходило прощание с коммунистическим идеализмом.

Теперь при помощи Бреста предстояло избавиться от левых эсеров. Но это действо Ленин предпочел провести в более удобной декорации. Он решил перевести столицу в Москву.

Переезд должен был еще раз доказать, что никакого сговора с немцами нет: большевики настолько не верят им и боятся их наступления, что переносят столицу в глубь России. На самом деле Петроград с царской бюрократией, враждебной интеллигенцией, эсеровскими боевиками решили поменять на сравнительно тихую, патриархальную Москву.

Ленин и другие главные вожди поселились в Кремле. Троцкий указывал на странность: «Со средневековой стеной и золочеными куполами Кремль в качестве цитадели революции?» Но если вдуматься, это было символично. Переезд в столицу московских царей обозначил начало нового царства: революция и утопия начали умирать.

В Кавалерском корпусе напротив Потешного дворца поселились вожди, выселив прежних обитателей или отправив их в ЧК. Перестроили часы на Спасской башне — вместо «Коль славен…» они заиграли «Интернационал». Но автомобили новых владык въезжали в Кремль через Спасскую башню под иконой с разбитым стеклом и потухшей лампадой.

Троцкий: «В моей комнате мебель из карельской березы, над камином часы с Амуром и Психеей… Мы иронически говорили Амурам и Психеям: „Не ждали нас?“» Насмешливо рассказывает Троцкий, как некий Ступишин, старый кремлевский служитель, за обедом подавая им гречневую кашу в тарелках с орлами, аккуратно поворачивает тарелки, чтобы орлы смотрели в глаза едокам. Зря улыбался Троцкий. Старый лакей Ступишин, Амуры и Психеи сразу почувствовали: дождались — пришли хозяева. В эти дни родилась любимая ленинская укоризна соратникам: «Опомнитесь, батенька, мы уже не в Смольном…»

И конечно, Ленин позаботился, чтобы в Кремле рядом с ним появился еще один обитатель — верный Коба. Ему также дали кремлевскую квартиру с Амурами, Психеями и зеркалами. Но Коба знал: партийная масса мрачно следит за быстрыми вхождениями в барскую жизнь своих вождей. И, войдя в квартиру в Кремле, сказал: «К чему эта господская роскошь?» — и пнул ногой старинное зеркало.

Полетели на помойку буржуазные Амуры и Психеи.

Устроившись в Москве, Ленин занялся левыми эсерами. Четвертый съезд Советов — первый в Москве — происходил в Колонном зале. Съезд должен был ратифицировать Брестский договор, и Ленин не сомневался: здесь разгорится бой, который и вернет всю власть в руки его партии. Съезд начался с чтения послания президента США Вудро Вильсона, который выражал сочувствие русскому народу. В ответной резолюции съезд пообещал президенту скорое освобождение от ига капитала и социализм во всем мире. Поиздевавшись над Вильсоном, начали бой.

Идеолог левых эсеров Б. Камков с вечно болтающимся на боку револьвером объявил: его партия не желает разделять ответственность за постыдный Брестский мир. Он заклеймил большевиков — «приказчиков германского империализма». Ленин не отстал: он назвал левых эсеров «мыльным пузырем» и «приспешниками буржуазии». Послушный съезд (почти 800 большевиков против 284 левых эсеров), конечно же, принял резолюцию, одобряющую мир. Левым эсерам пришлось выйти из правительства.

Заканчивалась многоступенчатая расправа, когда одним врагом уничтожали другого. Все запомнит, все выучит Коба в ленинских университетах. «Учимся понемногу, учимся»…

И опять веселились большевистские лидеры, вышибив на этот раз из игры глупых левых эсеров.

Через двадцать лет большинство веселившихся будут опять сидеть в том же Колонном зале — уже подсудимыми. Здесь проведет Сталин свои процессы над старыми большевиками. Отсюда увезут их с расстрельными приговорами. Но сейчас они веселились.

Ленин понимал — эсеровские боевики так дело не оставят. Надо было спешить, пока не разъярилась деревня. Он знал, что деревня скоро станет его врагом, ибо на Питер и Москву надвигались голод и война.

Предвидение тех, кто уговаривал Ленина не брать власть, сбылось. Передышка оказалась кратковременной. На просторах России началась война, точнее, множество войн.

Все державы, сражавшиеся друг с другом в мировой войне, начали растаскивать куски погибавшей Романовской империи.