Николай Коняев - Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости

Удержать полк от измены пытался Л.А. Пушкин, дед поэта, за что и просидел два года в крепости.

Как потерянную манжету ( фр. ).

Е.Р. Дашкова, бывшая якобы свидетельницей сцены встречи ее дяди с императрицей, утверждает, что только он отказался присягать, однако и Воронцов уверил Екатерину, что ничего не предпримет против нее, но вместе с тем не изменит присяге, данной им Петру III. Он попросил императрицу приставить к нему офицера, чтобы тот был свидетелем всего, что происходит у него в доме, и вернулся в Воронцовский дворец, как пишет его племянница, «с спокойствием, неразлучным с величием души».

«У масонства, – пишет В. Острецов, – своя метафизика и своя аскеза. Эта метафизика – каббалистическая натурфилософия с магией и языческими обрядами, напоминающими кровавые таинства подземных богов – послужила основанием как сентиментализма, через раскрытие масонской формулы – “познай себя”, так и романтизма… Романтизм – это всегда разорванность и несводимость, это сплошные апории, и среди них главная – герой и толпа, просвещенные и профаны (цадики и невежи хасидизма из этого же ряда). И еще: с одной стороны искусственная и, следовательно, неполноценная культура, которой противостоит стихийная, “органическая”, бессознательная, народная. Эта натурфилософская концепция, идущая еще от стоиков и киников, легла в основу романтических построений славянофилов.

Именно в масонстве формируется русский интеллигент.

Здесь он впервые изучает всерьез западную философию, осваивает сам философский метод проблематики смысла жизни. Но здесь же он и заходит в капитальный тупик романтизма. Религия заменяется в его сердце на религиозность, которая сама есть не более как чувствительное настроение, мечтательность и томление неопределенностью.

В масонстве формируется и высокий престиж интеллекта, и деление человечества на профанов, темную толпу, способную удовлетворяться внешними обрядами Церкви, и на просвещенных, “братьев сияния”, которые ведут человечество к свободе и счастью…

В масонстве много говорится о духовном, о борьбе с грехом, с себялюбием, с дьяволом. Этот психологизм, внимание к своим переживаниям, сердечному трепету, лег в основу беллетристики. Но еще в прошлом веке исследователь масонства заметил точно, что все оно есть утонченный материализм. Это духовная прелесть, обольщение своим “Я”, которое нечувствительно заменяет Бога, как в мистических переживаниях, так и в искусственном мире художественной литературы.

Символический искус, проповедуемый масонством, становится тем пленом, в котором лукавый дух захватывает человека, и он начинает творить ряды символов и аналогий, заменяя ими реальность подлинного мира. Чувственность, сентиментальный морализм масонства лишь усиливают ощущение подлинности иллюзорного мира. В известной мере это – автаркия стоиков, но очень комфортная и расслабляющая.

Романтизм вышел из недр масонских доктрин вместе с мистицизмом, который придал ему увлекательность и мечтательность. В недрах сентиментального романтизма рождается “лишний человек” нашей литературы. Напрасно пытаются найти социальные предпосылки этого человека в самой ткани русской жизни. В той жизни люди служили, а “лишние” отсиживались. Но и то правда, что, разорвав с живыми истинами Церкви, человек чувствовал себя лишним везде и всегда. Безверие двигало человека по пути отрицания ценности того, во что он верил, что психологически понятно, и неизбежно он попадал в ложу, где строили храм Соломона на месте разрушенного храма Христа. Мир нарочитости, выдуманности, призрачности и сухого рационализма прикрывался себялюбивым мистицизмом и чувством власти, достигаемым в магии».

Отметим попутно, что за ведение записей в дневнике полковник гвардии Семен Прошин был отставлен от обязанностей воспитателя великого князя Павла Петровича.

Супруга Павла, Гессен-Дармштадтская принцесса Вильгельмина, принявшая при переходе в православие имя Наталья Алексеевна.

Много ли их? ( укр .)

Здесь надо сказать о необычно милостивом отношении Павла к оставшимся в живых пугачевцам. Пушкин объясняет это тем, что «Пугачев был уже пятый самозванец, принявший на себя имя императора Петра III. Не только в простом народе, но и высшем сословии существовало мнение, что будто государь жив и находится в заключении. Сам великий князь Павел Петрович долго верил, или желал верить этому слуху. По восшествии на престол первый вопрос государя графу Гудовичу был: жив ли мой отец?»