Виктор Усов - Китайский Берия Кан Шэн

Итак, в письме Мао Цзэдуну от 14 июля 1959 г. Пэн Дэхуай подверг справедливой критике установку «политика — командная сила», насаждавшуюся в последние годы, заявив, что она «не может отменить экономических законов и тем более не может заменить конкретные мероприятия в хозяйственной работе». По мнению Пэн Дэхуая, просчеты и ошибки «большого скачка» были вызваны «чванством и головокружением от успехов, субъективизмом, забеганием вперед, мелкобуржуазным фанатизмом, администрированием, очковтирательством и авангардизмом» [327]. В целом письмо, выдержанное в корректных тонах, большее внимание уделило недостаткам, а не «преимуществам» «большого скачка».

Однако это письмо было истолковано превратно. 16 июля Мао, написав заголовок на письме: «Мнение товарища Пэн Дэхуая», дал указание Канцелярии ЦК «размножить и распространить среди участников совещания», про себя считая, что письмо является «наступлением на партию», но официально не делая никаких комментариев. В связи с этим многие считали, что Мао поддерживает мнение Пэн Дэхуая, и сами решили высказать определенные критические замечания в адрес политики партии.

«Утром 17 июля я получил копию моего письма, размноженную Канцелярией ЦК, на которой сверху было написано крупными иероглифами: „Мнение, изложенное товарищем Мао Цзэдуном“ — вспоминал Пэн Дэхуай позднее. — 18 июля на совещании группы по Северо-Западу я потребовал вернуть мне мое письмо, мотивируя это тем, что оно было написано второпях и не полностью раскрывает мои взгляды» [328].

17 июля начальник Генерального штаба НОАК Хуан Кэчэн, который только что прибыл в Лушань, критически выступил на совещании по вопросу о коммунах. 19 июля первый секретарь комитета КПК провинции Хунань Чжоу Сяочжоу на своей секции выступил с поддержкой мнения Пэн Дэхуая, отметив его «хороший дух». 21 июля кандидат в члены Политбюро ЦК КПК, заместитель министра иностранных дел Чжан Вэньтянь в своем трехчасовом выступлении на секции делегатов Восточного Китая подверг резкой критике ошибки «большого скачка» и призвал извлечь из этого определенные уроки. Он согласился с мнением, изложенным в письме Пэн Дэхуая, одновременно высказав недоумение по поводу упреков некоторых участников совещания в адрес автора письма. Во время выступления Чжан Вэньтяня его неоднократно прерывали, высказывались совершенно противоположные мнения. Чжан Вэньтяня поддержали заместитель заведующего Канцелярией Председателя КНР, один из секретарей Мао Цзэдуна Тянь Цзяин, заместитель руководителя Комитета по исследованию политики ЦК КПК Чэнь Епин, заместитель министра энергетики и некоторые другие.

Все выступавшие, если суммировать то, что они говорили, предложили, по существу, отказаться от курса «трех красных знамен» и возвратиться к линии VIII съезда партии. «Большой скачок» и «поветрие коммунизации» были охарактеризованы ими как «мелкобуржуазный фанатизм» и «мелкобуржуазная горячность», тесно связанные с настроениями зазнайства, бахвальства и большой спеси, проявлением великодержавных замашек. Пэн Дэхуай, поддерживаемый сторонниками, поставил вопрос о недопустимости подмены экономической работы игрой в политические лозунги, обратил внимание участников на нарушение принципа коллегиальности, на удушающую атмосферу культа личности в КПК.

Некоторые на совещании, воодушевленные смелыми выступлениями Пэн Дэхуая и его сторонников, откровенно заявили, что Мао Цзэдун уже достиг «преклонного сталинского возраста», что у него «диктаторские и деспотические замашки», что он не дает другим «свободы» и «демократии», что он «любит величие» и «судит обо всем предвзято». Говорилось, что он «приходит к выводу о том, что надо сделать поворот только после того, как окончательно ошибается», что «поворачивает сразу же на 180 градусов», что он всех «обманывает», что «ловит многих на крючок словно рыбку», к тому же у Мао «есть кое-что от Тито». Другие утверждали, что при Председателе Мао «никто не смеет высказываться», что сейчас «черные силы просто-напросто торжествуют» [329].

Понятное дело, что такой тон выступлений вызвал гнев Мао Цзэдуна.

Очевидно, некоторые еще не уяснили себе к этому времени, что к 1959 г. единственной фигурой, имевшей полное право критиковать Мао Цзэдуна и его политику, являлся сам Мао Цзэдун. Остальным за это предстояло заплатить дорогую цену.

В 1955 г. Дэн Цзыхуй выступил против Мао в вопросе скорее техническом, нежели политическом, — о темпах коллективизации. В отличие от Гао Гана Дэн не наложил на себя руки, но фактически лишился всякой власти, новое столкновение с Мао у него произошло уже в 1961–1962 гг. Чуть позже Чжоу Эньлай поделился некоторыми сомнениями по поводу «малого скачка», чтобы через полтора года, ради сохранения за собой государственных и партийных постов и чтобы не очутиться в политической изоляции, подвергнуть себя беспощадной самокритике. Столь же обескураживающим были наглядные примеры и тех, кто излишне откровенно, поверив Мао Цзэдуну и его окружению на заявления о свободе критики членов партии сверху донизу, откровенно высказывался об ошибках коммунистической парии и ее руководства в ходе кампании «пусть расцветают все цветы, пусть соперничают все ученые».