Олег Кузнецов - Рыцарь Дикого поля. Князь Д. И. Вишневецкий

Комплекс описанных выше источников сведений о жизни и деятельности князя Д.И. Вишневецкого позволяет нам воссоздать подлинный образ этого незаурядного для своего времени человека, далекий от фольклорно-этнографической карикатуры на него, тщательно создававшейся на протяжении полутора столетий солидарными усилиями малороссийских, «галицийских», украинских «радзянських та державших» историков. Историографический обзор литературы о князе Дмитрии Ивановиче Вишневецком позволяет нам проследить, как на основании одних и тех же источников исследователи разной идеологической ориентации формулировали и доказывали нередко диаметрально противоположные выводы, исходя из требований сиюминутной политической конъюнктуры того или иного периода новейшей истории. Поэтому было решено посвятить ему отдельный параграф нашей работы.

Пользуясь случаем, автор выражает благодарность за ценные научные советы и критические замечания по содержанию монографии своим коллегам-историкам — А.В. Шекову, доценту кафедры истории России Тульского государственного педагогического университета им. Л.Н. Толстого, А.В. Виноградову и А.В. Малову, старшим научным сотрудникам Института российской истории РАН, А. Б. Григорьеву, доценту кафедры истории Московского пограничного института ФСБ России, а также администрации Государственного военно-исторического и природного музея-заповедника «Куликово поле» (директор — лауреат Государственной премии РФ В.П. Гриценко) — за оказанную в свое время административную и моральную поддержку.

Несмотря на обилие официальных нарративных и делопроизводственных источников, не взирая на всю харизматичность и пассионарность личности князя Дмитрия Вишневецкого, ее апологетику во внутренней политике современной Украины, значимость его деятельности для истории Московского и Польско-Литовского государств или их отдельных регионов (окско-донского междуречья или Куликова поля в его широком географическом понимании, западной Черкессии, среднего Поднепровья), на всем протяжении существования отечественной исторической науки не было осуществлено ни одного специального биографического исследования его жизни и деятельности. Рассматривать в этом качестве монографию директора Центра украиноведения Киевского национального университета им Т.Г. Шевченко Владимира Ивановича Сергейчука «Дмитро Вишневецький» [34] Сергійчук В.І. Дмитро Вишневецький. К.: Україна, 2003. мы не можем по причине реферативности и компилятивности ее содержания, культурологического подхода к подбору и оценке источниковой базы исследования, тенденциозности и политической ангажированности выводов.

Сам факт отсутствия в восточноевропейской исторической науке единого взгляда на личность Д.И. Вишневецкого свидетельствует о многоплановости и противоречивости характера князя, а также влияния и последствий его деятельности на исторические процессы в регионе днепровско-донского междуречья в середине XVI века, невозможности дать им однозначную оценку с тем, чтобы она приобрела какую-то стереотипную социально-идеологическую окраску, нежелании отечественных и зарубежных историков взяться за такую работу. Поэтому с уже середины XVII столетия князь и его деяния рассматривались историками и бытописателями исключительно как колоритная и самобытная составляющая какого-либо дипломатического процесса или военно-политической ситуации, сложившейся в определенном месте и в определенное время, которая при этом всегда действует по собственной воле, внося элемент интриги или неопределенности в процесс развития событий. Поэтому деятельность Д.И. Вишневецкого всегда оценивалась отдельными исследователями, исходя из их частного и нередко пристрастного взгляда на то или иное историческое событие, участником или персонажем которого являлся князь, чем, собственно, и объясняется многополярность оценок, о которой мы писали выше.

Первым русским историком, обратившим свое внимание (среди прочих фактов и событий отечественной медиевистики) на личность и судьбу Д.И. Вишневецкого, был хрестоматийно известный А.И. Лызлов (ок. 1655–1697), труд которого под названием «Скифская история» впервые увидел свет в 1692 году (правда, тогда он назывался «История скифийская…») [35] Лызлов А.И. Скифская история / Отв. ред. Е.В. Чистякова. М.: Наука, 1990. С. 143–145. Полное название труда А.И. Лызлова по старопечатному изданию в традициях того времени было многословно: «Скифийская история, содержащая в себе: о названии Скифии и границах ея; о народех Скифских, о начале и умножении Золотыя орды и о царех, бывших тамо; о Казанской орде и царех их, и о взятии города Казани; о Перекопской орде или Крымской, и о царех их; о Махомете, прелестнике Агарянском, и о прелести вымышленной от него; о начале турков и о султанах их, с приложением повести о поведении и жительстве турецких султанов в Константинополе. От разных иностранных историков, паче же от российских верных историй и повестей, от Андрея Лызлова прилежными труды сложена и написана лета от сотворения света 7200-го, а от Рождества Христова 1692». . Сведения о князе и его походах автор почерпнул у польского хрониста и кондотьера итальянского происхождения Алессандро Гваньини (1534–1614), прославившегося историко-географическим исследованием, которое в духе того времени многословно называлось «Sarmatiae Evropeae Descriptio, quae Reghum Poloniae, Lituaniam, Samogitiam, Russiam, Masouiam, Prussiam, Pomeraniam, Liuoniam & Moschouiae, Tartaiaeque partem completitur» («Описание Европейской Сарматии, которое охватывает королевство Польши, Литву, Самогитию, Русь, Мазовию, Пруссию, Померанию, Ливонию и Московию и часть Татарии») и было издано на латинском языке в 1578 году, а затем переиздано на польском в 1611 году в Кракове под названием «Kronika Sarmacyey Europseiey» («Хроника Европейской Сарматии») [36] Дячок О.А. Восточная Европа в жизни А. Гваньини и его произведения «Хроника Европейской Сарматии» // Нестор: историко-культурные исследования: Альманах. Вып. 4. Свое и чужое: Россия на путях международного общения. Воронеж, 1999. С.19, 28. . А.И. Лызлова преимущественно интересовали сообщения А. Гваньини по «мусульманской» тематике (в предисловии он указал Хронику среди других источников и на полях привел точные ссылки), а поскольку князь Вишневецкий был непримиримым врагом Блистательной Порты и Крымского ханства, то, естественно, упоминания о них мы находим на страницах первого отечественного исторического труда. Сочинение А. Гваньини и компиляции из него А.И. Лызлова особо интересны для нашего исследования, поскольку они являются наиболее хронологически близкими ко времени бурной жизни и военно-административной деятельности князя Д.И. Вишневецкого (более того, А. Гваньини являлся современником князя и, возможно, свидетелем его походов, поскольку в польско-литовском войске имел чин ротмистра, а на Люблинском сейме 1569 года за боевые подвиги получил индыгенат, т. е. дворянство Речи Посполитой).