Олег Кузнецов - Рыцарь Дикого поля. Князь Д. И. Вишневецкий

Во-вторых, с переходом на русскую службу, Д.И. Вишневецкий остался без всякого недвижимого имущества, свою новую вотчину — Белев — в период с ноября 1557 по март 1558 года он вряд ли мог посетить, поскольку все это время был объективно занят сбором, боевым слаживанием и организацией снабжения подчиненных ему отрядов в рамках подготовки к предстоящему крупномасштабному походу. И как только необходимость пребывания в Поле его лично и пришедших вместе с ним на московскую службу людей отпала, они направились в Белевский уезд, обосновываться на новом месте жительства. В пользу нашего умозаключения свидетельствует и летописное свидетельство о том, что под началом Н.А. Карпова на Монастырском острове на Днепре остались отряды детей боярских и стрельцов, тогда как все казаки вместе с князем Вишневецким возвратились «на Москву», т. е. из Поднепровья выводились не отдельные люди, а воинские корпорации.

В связи с этим следует сделать одно, на наш взгляд, важное замечание: среди награжденных царскими золотыми за поход 1558 года мы не встречаем упоминания о корпорации людей князя Д.И. Вишневецкого (перечисляются лишь жильцы И. Заболоцкого, дети боярские Ш. Кобякова и М.И. Ржевского, стрельцы А. Щепотева), для которых наградой стало, как представляется, верстание землей с крестьянами в Белевском и Дедиловском уездах, вступить в право владения которыми можно было лишь прибыв на место и получив соответствующую ввозную грамоту у уездного писца. К сожалению, В.А. Голубуцкий, исследуя социально-политические аспекты формирования украинского казачества и этногенеза украинского этноса, совершенно упустил из внимания хозяйственную и правовую составляющие этого процесса, необоснованно полагая, что в условиях превалирования средневекового натурального хозяйства они не могли оказывать определяющего влияния на формирование сословно-корпоративного самосознания.

После похода 1558 года имя князя Д.И. Вишневецкого стало аргументом дипломатии Московского государства на переговорах с польско-литовской короной о мире и военном союзе против Крыма — «вечным миром миритца и против крымского заодин стояти», которые вел боярин Р.В. Олферьев. Во время переговоров русский посол, в частности, заявил, что «…царь и великий князь для хрестьянства с царем мира не похотел и посла своего не послал, а послал Вишневецкого на Днепр со своими людьми: с казаки и со стрелцы, крымскому недружбу делати и мстити за кровь крестьянскую (т. е. христианскую — О.К .)» [218] ПСРЛ. Т. XIII, ч. I–II. С. 292. . Это летописное свидетельство заслуживает особого внимания: князь Д.И. Вишневецкий, как представляется, приобрел репутацию одного из немногих, если не единственного из восточноевропейских полководцев середины XVI столетия, которые способны достойно противостоять перманентной агрессии степных кочевников. События января 1559 года лишний раз подтвердили это.

Действительно, зимой 1558–1559 года сын крымского хана Мухаммед-Гирей (или Магмет-Гирей в русской летописной традиции) попытался совершить поход на приграничные русские земли всеми имеющимися у его отца силами в 100 тысяч всадников, включая вассальные ширинские и ногайские племена. Дойдя до реки Красивая Меча, он узнал от захваченных местных жителей-рыболовов, что царь Иван IV Васильевич находился в Москве, а князь Д.И. Вишневецкий — «на Туле», и отказался от своих агрессивных намерений: как отмечает летописец, от этих вестей «…приде на них страх и трепет, вскоре воротяся назад на бегство устремишася…». Крымский царевич «…шел наспех, и на сокме (сакме, т. е. пути — О.К .) его неколко тысящ лошадей и верблюдов пометано, и нужю себе сотворили великую». В причерноморских степях значительный урон бежавшим с порубежья из района Куликова поля татарам нанесли русские служилые люди, оставленные князем Дмитрием Вишневецким на Днепре, в укрепленном лагере на Монастырском острове под началом дьяка М.И. Ржевского [219] ПСРЛ. Т. XIII, ч. I–II. С. 314–315; ПСРЛ. Т. XXIX. С. 276. , сменившего на этом посту Н.А. Карпова. Данный факт лишний раз подтверждает правильность высказанного нами ранее тезиса о том, что летом 1558 года князь Вишневецкий и его люди возвратились не в Москву на какой-либо смотр, а к новым местам жительства на южные окраины Московского государства, где составили главную военную силу. Летописное упоминание о том, что сам князь Дмитрий по зиме находился не при царском дворе, а «на Туле» вполне может свидетельствовать о том, что он в это время выполнял привычные для него обязанности организатора и руководителя порубежной службы.