Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

Относящийся к ситуации 850–880-х гг. известный отрывок «о трех группах Руси», встречающийся в сочинениях ряда восточных писателей, не обозначает главу русов титулом «хакан», однако фиксирует, что главная группа русов называется «ас-Славийя, и царь их в городе Салау», что, видимо, соответствует области словен ильменских и Новгороду, одна из древнейших частей которого называлась Славно. Отметим, что мы вслед за Г. Ф. Корзухиной и вразрез с господствующим мнением в результате изучения источников убеждены, что все три группы Руси фиксируются восточными сочинениями на севере Древней Руси (Корзухина 1954: 34), на волжско-балтийском речном торговом пути. Группа ас-Славийя давно отождествлена с Новгородом, расположенная восточнее вторая группа имеет варианты названий Арса/Арта/Артаб, которые, видимо, являются арабской транскрипцией скандинавского названия Ростова. Действительно, если славянская Ладога называлась у скандинавов Альдейгью (совпадают согласные л-д-г), то и название второй группы (и города) русов (Арта, Артаб) дают в сумме практически ту же последовательность согласных р-с(т) – б, что и в славянском названии Ростов. Территориально Ростов, с прилежащим к нему Ярославским Поволжьем (Тимеревское поселение и могильник) и Белоозером, вполне соответствует местоположению Арсы-Артаба (Новосельцев 1965: 419). Третья группа Руси, среди возможных транскрипций названия которой обычно выбирают «Куйаба», отождествляя ее с Киевом, расположена на том же водном пути еще дальше от «ас-Славийя», чем Арса, и является пограничной и ближайшей к городу Болгару областью и городом, дальше которого в глубь Руси не пускают купцов. Название его дается в разночтениях Куйаба/Куйаа/Куйана/Кукиана.

Принятие титула «хакан» главой приладожской Руси, возможно, не было простой формальностью. Ибн Фадлан, описывающий в 922 г. обычаи русов, отмечает, что их «царь» (правда, не именуемый у Ибн Фадлана «каганом» и, вероятно, уже находящийся в Киеве, «в его очень высоком замке») занимается любовью и развлечениями, а его заместитель ведет войну и замещает царя перед лицом подданных (Ковалевский 1956: 146). Сразу после этого сообщения Ибн Фадлан переходит к описанию аналогичной системы управления у хазар, состоящей из «большого хакана» и его заместителя «хакан-беха». Параллелизм этих соседствующих пассажей несомненен и дает основание полагать, что система разделения «власти сакральной» и «власти реальной» могла получить столь четкое оформление у русов под влиянием аналогичного института у хазар. Отражением этой системы разделения власти уже у новгородско-киевских Рюриковичей является существование пар Игорь – Олег, Игорь – Свенельд, Святослав – Свенельд, Ярополк – Свенельд, Владимир – Добрыня.

Таким образом, хазарское влияние на титулатуру властителей и организацию власти у русов ощутимо, но парадокс заключается в том, что это влияние (наряду с целым рядом других культурных и социальных импульсов с востока и запада) первоначально проникло на Русь не на юге, а через северные земли, через Верхнее Поволжье и Приладожье.

Итак, в силу процессов и событий, имевших место в Скандинавии и в Прикаспье, между этими областями установился интенсивный контакт, протекавший по водным маршрутам, что естественно привело к возникновению двустороннего движения по балто-ладожско-волжскому «коридору», у которого были свои главные ворота и привратник – Старая Ладога и владевший ею «хакан-рус». Но никакой социальный организм не может долго развиваться, находясь на продуваемом всеми сквозняками (преимущественно военными) проходе и не опираясь на какое-либо прочное и стабильное основание. И таким основанием, такой почвой для укоренения и развития возникших процессов стало славянство, продвинувшееся к VIII в. на север из прикарпатско-дунайских областей и оказавшееся достаточно развитым во всех отношениях, чтобы «оценить ситуацию», объединить вокруг себя разноэтничное население Северо-Запада, воспользоваться выгодами частично проходившего через его земли торгового пути, свергнуть чужеземное варяжское иго и вступить в договорные отношения с новой группой скандинавов, что и привело к новому укреплению этносоциального организма приладожской Руси, превратившегося в Русь ладожско-ильменскую и верхневолжскую, подчинившую себе также и Полоцк, стоявший на втором речном пути «в варяги».

В дальнейшем Старая Ладога и, видимо, ориентированное на нее с конца IX в. юго-восточное Приладожье, населенные смешанным скандинавско-балто-славяно-финским населением, еще некоторое время (до 1030-х гг. или до 1105 г.) представляли собой один из северных центров «внешней Руси», самостоятельную область, подчиненную непосредственно Киеву и сыгравшую значительную роль в первичном проникновении Руси к берегам северных морей (Бернштам 1978: 20–26). Однако свое истинное историческое место то само по себе непрочное этносоциальное образование, которое возникло в конце VIII – середине IX в. в низовьях Волхова, нашло именно на славянской основе, на землях словен ильменских, затем полян, а позднее и на всех восточнославянских землях, постепенно мигрируя к югу, включаясь в иные экономические и этнополитические ситуации и системы и изменяя соответственно свое содержание.