Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

<���…> Россия никогда не была страной земной карты. <���…>

На эту Россию ставка поэтов. На Россию — всю, на Россию — всегда.

Два крайних уровня, означенные Чаадаевым и Цветаевой, — уровень природно-географический и уровень смутно улавливаемой духовной миссии — и определяют всю сущность России. В поле напряжения, возникающем между этими уровнями, этими полюсами, и развивались уровни государственные, этнические, конфессиональные, экономические.

И ныне все, кто остается жить на территории Скифии-России и кто сознательно или бессознательно включен в скифо-российские энергетические поля, — и являются россиянами (или «скифами»). Великая роль неславянского, в первую очередь тюркского, компонента в «российском единстве» ощущалась великороссами уже с начала XX века («Очи татарские мечут огни» на написанном Александром Блоком лике России, а путь ее видится Блоку так: «Наш путь / стрелой татарской древней воли / пронзил нам грудь» — строки, достойные комментария в виде книги). Ныне же выразителями скифо-российского сознания являются, к примеру, киргиз Чингиз Айтматов, белорус Василь Быков, абхазец Фазиль Искандер, казах Олжас Сулейменов (в книге «АЗиЯ»), не переставая, естественно, быть классиками своих национальных литератур. Думается, что воля единого и обновляемого скифо-российского пространства, где устраняется подавлявший все имперский уровень, но зато высвобождаются другие уровни единения, звучит в голосе тройки президентов — Акаева, Ельцина, Назарбаева. Славяно-тюркские диалог и взаимодействие на территории Скифии-России есть реальность, и надо стремиться к тому, чтобы они проходили по-доброму.

Различия же в этнопсихологическом складе и в религиозных традициях могут быть смягчены и оказаться не разделяющими, а взаимообогащающими в силу того, что наша эпоха — это эпоха великого исторического пограничья, когда, наряду с современными религиями и науками, постепенно выявляется как возможность новый уровень синкретичного Знания, основанного на всем спектре возможностей человеческой души, включая ее интуитивный и эмоциональный пласты, ее подсознание и сверхсознание, ее связи с живой природой земли и с Космическим Сознанием.

К 1993 году, когда под редакцией М. Б. Щукина вышел сборник статей в честь 56-летия Д. А. Мачинского, вклад ученого в науку был уже весьма значителен во всех трех временных срезах — подразделениях того хронологического отрезка длиной в несколько тысячелетий, внутри которого свободно перемещалась его научная мысль. Это прекрасно зафиксировано в предваряющем сборник тексте, в котором В. Ю. Зуев, М. Б. Щукин и Г. С. Лебедев анализировали достижения Д. А. Мачинского каждый в своей области. Этот текст с небольшими сокращениями и необходимыми поправками в силу важности содержащихся в нем профессиональных оценок мы републикуем ниже.

<���…> Знакомясь с работами Д. А. Мачинского, невольно приходишь к мысли, что он задался целью пронзить временное пространство, что вся его научно-исследовательская деятельность есть некий путь из Скифии в Россию, по которому он следует от далекого прошлого к современности. <���…> Говоря о наиболее характерных чертах научного творчества Д. А. Мачинского, следует подчеркнуть, что для него как археолога и историка присуще прежде всего повышенное внимание к переломным «темным» местам древней и средневековой истории. В этом отношении далеко не случайно, что свой творческий путь в науке Д. А. Мачинский начал с изучения одной из наиболее проблематичных эпох — исторического перехода от времени поздней античности ко времени утверждения в Восточной Европе раннего славянства. Причем эта эпоха для Д. А. Мачинского стала отправной не только в изучении археологии и истории славян и Руси, но и в изучении скифо-сарматского мира, мира кочевой культуры, импульсы которой подобно кровеносным потокам омывали социальные организмы севера и юга древней Евразии.

В 1971 году вышла в свет статья Д. А. Мачинского «О времени первого активного выступления сарматов в Поднепровье по свидетельствам античных письменных источников» (Мачинский 1971). В ней, пожалуй, впервые проявился большой талант Д. А. Мачинского как вдумчивого и последовательного источниковеда. Принципиально отказавшись от метода тривиального взаимного иллюстрирования данных археологии и литературной традиции, Д. А. Мачинский детально проанализировал только античные источники, сообщающие разрозненные сведения о сарматах. Эта работа оказала большое влияние на развитие сарматской археологии. Одним из результатов ее появления стал пересмотр до этого казавшейся незыблемой гипотезы об автохтонном развитии единой савромато-сарматской культуры на восточной окраине Европейской Скифии начиная с рубежа эпохи бронзы и раннего железа. Справедливо поставив под сомнение идеи тождества и генетической преемственности савроматов и сарматов, Д. А. Мачинский блестяще показал всю несостоятельность попыток распространять имя и территориальное пространство обитания савроматов на памятники кочевников Приуралья и Поволжья VII–V веков до н. э. (Граков 1947а; Смирнов 1964). В 1975 году Под влиянием этой работы Д. А. Мачинского К. Ф. Смирнов пересмотрел свои прежние взгляды <���…> (Смирнов 1975: 153). Последующие исследования, прежде всего М. А. Очир-Горяевой, убедительно доказали, что единая савромато-сарматская культура Приуралья — Поволжья есть не более чем историографический миф (Очир-Горяева 1988; 1992: 32–40).