Что же касается стен, построенных двумя богами, то развалины их, сохранившиеся до сегодняшнего дня, не могут не вызвать восхищения. Это было мощное сооружение из прекрасно отесанных и пригнанных каменных блоков и сырцовых кирпичей. Толщина стен доходила до пяти метров, их уклон, профиль, башни — все являло собой передовое слово фортификационной науки той эпохи. {226} 226 Блеген К . Троя и троянцы. М., 2002. С. 140 и сл.
Завершив строительство и не дождавшись обещанной платы, оба бога отправились восвояси, но обиду не забыли. Через некоторое время «Аполлон наслал на Трою чуму, а Посейдон — морское чудовище, приносимое приливом и похищавшее всех встречавшихся на равнине людей». {227} 227 Apollod., II.5.9.
Кроме того, Посейдон устроил в окрестностях города наводнение, уничтожившее посевы. {228} 228 Ovid., Met., XI.209–210.
Аполлон этой местью в основном и ограничился — он оказался не слишком злопамятным и в Троянской войне поддерживал Илион. Что же касается Посейдона, он так и не простил жителей Трои и активно помогал ахейцам.
А пока что троянцам пришлось разбираться сразу с двумя напастями: чумой и морским чудовищем. Чудовище это вело полуводный образ жизни — по крайней мере, оно вполне успешно перемещалось по суше, хотя и было водоплавающим и иногда именовалось «китом» [35] Κητος, см., например: Lycophr., 954; в русских переводах иногда «чудовище», например: Apollod., II.5.9.
. Дело в том, что с китами (не считая дельфинов) греки, как и жители Малой Азии, практически не были знакомы. Большие киты — сейвалы, кашалоты… — из океана в Средиземное море, тем более в его восточные воды, заходят редко; «малые полосатики», достигающие 10 метров в длину, хотя и живут в Средиземном море, но тоже предпочитают его западную часть. Поэтому греки, не заморачиваясь тонкостями классификации, для всех загадочных морских гигантов имели одно общее слово χητος, созвучное χευθος (глубины). «Киты» греческой мифологии совсем не обязательно были представителями отряда китообразных.
Диодор пишет: «Появляясь внезапно, чудовище похищало тех, кто находился на побережье или возделывал землю в приморской области». Так называемый «Первый Ватиканский мифограф» [36] Составленная в конце X–XI веке компиляция позднеантичных латинских текстов.
сообщает, что напавшее на Трою чудовище «опустошало весь город». {229} 229 Myth. Vat. I,II.34.
Но будь оно настоящим китом, от него страдали бы лишь рыбаки и мореходы, да и те могли воздержаться от выхода в море, пока проблема не разрешится. Известно, что позднее, когда с «китом» вызвался сразиться Геракл, для защиты героя на Троянской равнине был построен высокий вал — и это явное свидетельство того, что герою предстояло сражаться на суше. {230} 230 Hom., Il., XX. 146–148.
Подробное описание чудовища оставил Филострат Младший. Правда, писатель чудовища не видел, а видел картину, на которой оно было изображено. Но это зрелище потрясло его, и он пишет: «…Глаза у него страшные, круглые; они вращаются как гончарное колесо, и страшно смотрят они вдаль; кожа над его бровями колючая, как заросль аканта, и страшно собирается над его глазами, для того чтобы остро выступающая пасть его могла показывать три ряда острых зубов… Тело чудовища извивается кольцами не один раз, а во многих местах; те части, которые скрыты водою, точно нельзя рассмотреть из-за морской глубины, а другие, которые выдаются над водою, непривычный к морю человек мог бы счесть за островки. Мы застали чудовище, когда оно лежало спокойно; теперь же, двигая кольцами своего туловища, в страшнейшем волнении оно поднимает огромные волны с ужасным шумом, хотя само море спокойно». {231} 231 Philostr. iun., Imag., 13.
Напуганные эпидемией чумы и бесчинствами «кита», троянцы вопросили оракул Аполлона и выяснили, что для прекращения напастей на съедение чудовищу надо отдавать связанных троянских девушек. Подданные Лаомедонта так и поступили. Настал черед и дочери Лаомедонта Гесионы. Если верить Аполлодору, оракул сразу указал на царевну; {232} 232 Apollod., II.5.9.
по сообщению же Гигина, ее жребий выпал, «когда многие были уже съедены». {233} 233 Hyg., Fab., 89.
Есть и такая версия, что горестный жребий Гесионе не выпадал (или же она как царская дочь вообще не участвовала в жеребьевке), а на смерть были обречены три дочери некоего троянца Фенодаманта. Но возмущенный отец убедил сограждан вместо его дочерей отдать чудовищу дочь виновника всей этой истории (что было вполне справедливо). Лаомедонт вынужденно согласился, однако идеи справедливости были ему чужды, и он в гневе приказал отправить дочерей Фенодаманта на Сицилию, «чтоб там зверям их на съеденье отдали», — об этом пишет Ликофрон в поэме «Александра».
Читать дальше