Маркус Редикер - Корабль рабов

Оуэн начал вести дневник, чтобы «открыть миру опасности морской жизни». Его собственная судьба стала лучшим примером. Пока он жил «на этой суровой земле», ему пришлось испытать много опасностей. Он все терпел, потому что море «никого не уважало» — оно могло уничтожить как короля, так и простого матроса. Еще более серьезной проблемой было то, что «у матроса нет средств к жизни, и ради жалованья он вынужден бороздить под парусом моря». Матрос полностью зависел от заработанных денег. Оуэн писал: «Я считаю такого моряка более несчастным, чем бедного крестьянина, который живет за счет своего труда и который может хотя бы ночью отдохнуть на соломенном матрасе, по сравнению с моряком, который должен стоять на вахте, пытаясь согреть замерзшие руки своим дыханием». Он протестовал против того, чтобы «наскребать по всему миру деньги, которые стали единственным богом человечества, — пока смерть не настигнет нас ...».

Оуэн стремился избежать наемного рабства, став мелким работорговцем. Он мог бы вернуться в море, жить среди «христиан и сограждан по рождению». Но вместо этого он решил остаться с теми, кого он назвал «дикарями, чей разум не знает ни Бога, ни хороших качеств в человеке». И он обосновал этот выбор: «Некоторые люди могут посчитать это странным, что мы так долго жили здесь, хотя у нас было много возможностей вернуться отсюда домой». Он волновался, что, если бы он вернулся, злые языки прозвали бы его «Мулатом из Гвинеи». Поэтому он выбрал такую жизнь на краю империи, подчиняясь безжалостному закону «единственного бога человечества». Выбор был сделан в пользу отказа от всего, как явствует из дневника Оуэна. Он умер от лихорадки в 1759 г., в нищете и одиночестве. Последние годы он провел «погруженным в меланхолию».

Капитан Уильям Снелгрейв собирал груз африканцев на Невольничьем берегу Бенина, чтобы перевезти их в Антигуа, когда, к своему удивлению, его пригласил местный король Ардра (которого также называли Аллада). Это поставило перед ним дилемму. С одной стороны, Снелгрейв не осмеливался отказываться, если он хотел и дальше иметь возможность получать отсюда невольников. Но, с другой стороны, он полагал, что король и его люди были «жестокими каннибалами». Капитан решил проблему, взяв с собой к королю охрану из десяти матросов, «вооруженных мушкетами и пистолетами, которых дикари, которых я знал, очень боялись» [28].

Проплыв вверх по реке четверть мили, Снелгрейв добрался до короля, «сидящего на троне под тенистыми ветвями деревьев», окруженного пятьюдесятью приближенными и большим отрядом воинов, стоявших поблизости. Все они были с луками, стрелами, мечами и острыми копьями. Вооруженные моряки выстроились «напротив них, на расстоянии приблизительно двадцати шагов», пока Снелгрейв дарил подарки восхищенному королю.

Капитан вскоре заметил «маленького негритянского ребенка, привязанного за ногу и лежащего на земле».

Поблизости стояли два африканских жреца. Ребенок был «симпатичным мальчиком примерно полутора лет», но он был весь облеплен мухами и паразитами. Возмущенный капитан спросил короля: «Почему этот ребенок привязан?» Король ответил, что «его этой ночью должны пожертвовать богу Egbo ». Ошеломленный этим ответом, Снелгрейв немедленно приказал, чтобы один из его матросов «отвязал ребенка». Когда тот выполнил распоряжение, один из воинов короля бросился к моряку, размахивая копьем. Тогда капитан встал и вытащил пистолет, остановив воина, повергнув короля в страх и возбудив всеобщий шум.

Когда порядок был восстановлен, Снелгрейв пожаловался королю на поведение воина. Король ответил, что Снелгрейв сам виноват, потому что не имел права приказывать матросу забрать ребенка, «который является собственностью бога». Капитан извинился, объяснив, что его религия «запрещает жертвоприношения невинных детей». Он также процитировал «золотое правило»: «Великий человеческий закон гласит — не делай людям то, что ты не хочешь, чтобы сделали с тобой». Конфликт в конце концов был разрешен — но не с помощью богословия, а за оплату, поскольку Снелгрейв предложил выкупить ребенка и протянул королю «бусы, стоимость которых составляла около полушиллинга». Король принял предложение. Снелгрейв был удивлен такой низкой цене, так как обычно такие продавцы, как король, «были готовы обмануть нас».

Оставшееся время прошло за едой — все угощались европейской пищей и напитками, которые Снелгрейв подарил королю. Им также предложили африканское пальмовое вино, но капитан отказался его выпить, так как разделял мудрое мнение, бытовавшее среди капитанов других невольничьих судов, о том, что вино могло быть «искусно отравлено». Матросы этого не боялись и пили с удовольствием. После этого король заявил, что «вполне доволен» посещением, что означало, что дальше рабов будет еще больше. Когда европейцы отправились обратно на свой корабль, Снелгрейв обратился к одному из членов команды и попросил «найти среди женщин-невольниц какую-нибудь кормилицу, которая сможет позаботиться о несчастном ребенке». Матрос ответил, что «он уже присмотрел одну». У этой женщины «было много молока в груди».