Кэтрин Мерридейл - Ленин в поезде. Путешествие, которое изменило мир

Главной заботой Нокса и всех, кто надеялся, что русская армия сможет воевать в предстоящей весенней кампании, было множество дезертиров. Никакая власть и уж тем более никакой политик не могли остановить поток людей, бегущих с фронта домой. В апреле на Киевский вокзал в Москве ежедневно прибывала тысяча солдат. Согласно данным разведки, которые добыл Нокс, ко второй неделе апреля свои посты оставили примерно полтора миллиона человек 38. Очередная волна немецкой пропаганды, в ходе которой русские окопы забрасывались с аэропланов прокламациями и листовками, еще больше ухудшала дело 39. Прошел слух, что к Пасхе выйдет указ о земельном переделе, и многие солдаты спешили вернуться в свои деревни, чтобы не пропустить этот момент 40.

Отчасти для того, чтобы успокоить эти панические слухи, Петросовет 26 марта / 8 апреля опубликовал в “Известиях” следующее сообщение: “земля, пропитанная потом народа” в определенное время будет отдана крестьянам, но при этом

свободный народ будет проводить свою волю не силой, или огнем, или убийствами, или произвольными мерами, но властным голосом, слышным за стенами Учредительного собрания, избранного всем населением страны 41.

Другими словами: оставайтесь на своих местах, а в какой-то момент, когда у России будет конституция и, вероятно, глава государства, всё будет решено наилучшим образом. Беда была в том, что люди, которых это касалось в первую очередь, становились все более циничными. “Что земля! – мрачно сказал один солдат. – Если меня не будет, то мне и земли не надо” 42.

С наступлением весны и началом посевной земельный вопрос мог только обостриться 43. В армии, почти целиком состоящей из крестьян, солдаты могли отправиться по домам в любую минуту. У Временного правительства, отменившего смертную казнь, почти не было средств, чтобы их удержать. Тем временем Петросовет готовился к съезду, на который должны были собраться делегаты со всей России. Первое Всероссийское совещание Советов было запланировано на Страстную неделю и Пасху 1917 года. Каковы бы ни были достигнутые усилиями Церетели компромиссы, народ получал еще одну возможность удовлетворить свою новую страсть к публичным собраниям.

Большевики в событиях этого месяца не играли почти никакой роли. Годы спустя в официальной советской летописи 1917 года партия большевиков предстанет как единая, мощная сила, неустанно боровшаяся за перемены. Разумеется, это была ложь, хотя и не самая наглая из выдумок коммунистического режима: у большевиков в самом деле была солидная база сторонников, которой остальные социалистические партии могли бы только позавидовать. Но в руководстве большевиков ни по одному вопросу не было единства.

Нужно признать, – вспоминал один из петроградских членов партии, – что до <���…> приезда [Ленина] в партии была довольно большая сумятица. Не было определенной, выдержанной линии. Задача овладения государственной властью большинству рисовалась в форме отдаленного идеала и обычно не ставилась как ближайшая, очередная и непосредственная цель. Считалась достаточной поддержка Временного правительства <���…>, разумеется с сохранением права самой широкой критики. Внутри партии не было единства мышления: шатания и разброд были типичным бытовым явлением 44.

Спустя много лет, уже в изгнании, Троцкий приходил к сходному выводу:

О руководстве “ленинцев” без Ленина можно бы вообще написать поучительную главу. Ленин в такой неизмеримой степени превосходил своих ближайших учеников, что они чувствовали себя при нем как бы раз навсегда освобожденными от необходимости самостоятельно разрешать теоретические и тактические проблемы. Оторванные в критическую минуту от Ленина, они поражали своей беспомощностью 45.

Несколько примечательных побед все же было одержано. 2 / 17 марта, на следующий день после отречения Николая, активная группа большевиков возобновила издание газеты “Правда”. Печатного станка у них все еще не было, но теперь они знали, где его раздобыть. Морозным субботним утром группа вооруженных людей ворвалась в один из домов на набережной Мойки. Быстро взбежав по лестнице, они вломились в редакцию “Сельского вестника” – частной газеты, располагавшей просторными редакционными помещениями и собственной типографией. При сочувственной поддержке печатников (квалифицированных рабочих и по большей части социалистов) большевики расчистили для себя часть большого редакционного стола и придвинули к нему несколько стульев с гнутыми спинками. С этого дня сотрудники “Сельского вестника” были вынуждены делить с захватчиками всё – от ротационной машины до конторского чайника 46.