Татьяна Таирова - История Украины

По крайней мере, имена двух из трех братьев напоминают имена братьев — основателей Киева (Кий — Куар и Хорив — Хореан). Кроме того, в обеих легендах совпадают некоторые детали повествования: каждый из братьев сначала живет на своем месте, позднее братья строят городок на горе и т. и. Все это позволило рассматривать обе легенды — летописной и Зеноба Глака — как имеющие общую основу.

Славянская этимология имен основателей Полянской столицы, как видим, вызывает серьезные затруднения. Зато отказ от их признания славянами значительно упрощает ситуацию. Расширение круга поисков дает довольно любопытные (хотя и вовсе не бесспорные) результаты.

Например, О. Прицак прямо связывает летописного Кия с отцом хазарского вазира (главы вооруженных сил Хазарского каганата) Ахмеда беи Куйа. упомянутого ал-Масуди в рассказе о постоянной наемной армии хазарских правителей. По мнению исследователя, предшественником Ахмада в должности вазира Хазарии занимал Куйа. и именно он укрепил крепость в Берестове и разместил там оногурский гарнизон. Конечно, это только гипотеза. Однако само признание возможности иранского происхождения имени основателя Киева довольно любопытно. Не менее интересно и мнение о возможной тюркской этимологии имени Щек. высказанное В. К. Былининым: «Имя Щек, Щека, возможно, — славянизированное произношение тюркской лексемы “che-ka”, “chekan” (боевой топор, секира), при котором твердое — Ч перешло в смягченное — ШТ (-Щ болгарского типа)».

В этот ряд попадает и мадьярское, по предположению О. Прица-ка, происхождение имени Лыбедъ'. «Тут вспоминаются будущие венгры. которые под предводительством Леведии контролировали хазарскую “Белую крепость” в бассейне Северского Донца. В честь Леведии территория названа Леведия». Такая догадка тем более вероятна, что в летописи упоминается урочище «Угорское», которое, как отмечает П. П. Толочко. располагалось на правом берегу Днепра, между Киевом и загородной княжеской резиденцией Берестово.

В таком окружении оказывается «родным» и иранское или еврейско-хазарское происхождение имени Хорив.

Так что, легендарные основатели Киева имеют, скорее всего, неславянские имена и вряд ли их читатели «Повести временных лет» представляли себе полянами.

Такой вывод хорошо согласуется с рассказом о приезде Аскольда и Дира в Киев, который сохранился в Лаврентьевской летописи: «И придоста [Аскольд и Дир] по Днепру, и йдуче мимо и узреста на горе градок. И упрошаста и реста: "Чий се градок?”. Они же реша: "Была суть 3 братья: Кий. Щек, Хорив. иже сделаша градоко-сь, и изгибоша, и мы седим, платяче дань родом их, козаром”». Правда, многие исследователи считают, что в данном случае имеет место искажение первоначального чтения. В качестве такового они принимают текст Ипатьевской летописи, в котором выделенная часть фразы выглядит так: «и мы седим, род их, платяче дань козаром».

Заметим, однако, что и при таком чтении понимание текста во многом будет зависеть от того, как понять выражение: «род их». Речь здесь может идти и о том, что летописец считал полян потомками («родом») Кия и его братьев, и о том, что поляне платили дань потомкам Кия — хазарам. Во всяком случае, уже одно то, что в наиболее ранних списках «Повести временных лет» в данном тексте встречаются разночтения, служит свидетельством того, что летописцы второй половины XIV в. по-разному понимали этническую принадлежность основателей Киева.

То. что первые упомянутые в летописи Полянские князья могли быть иноплеменниками, судя по всему, вполне спокойно воспринималось как авторами, так и читателями «Повести временных лет». Дело в том, что иноземные правители в ранних государственных объединениях — скорее закономерность, нежели исключение. Необходимость призвания иноплеменника в качестве правителя — насущная необходимость, возникающая прежде всего в условиях межплеменного общения, доросшего до осознания общих интересов. Приглашенные правители играли роль своеобразного третейского судьи, снимая межэтническую напряженность в новом союзе. Тем самым они как бы защищали членов этого союза от самих себя, не давая им принимать решения, которые могли бы привести к непоправимым — для существования самого сообщества — последствиям.

Недатированную часть «Повести временных лет» завершает несколько странная легенда, породившая множество различных, порой взаимоисключающих, интерпретаций. Якобы после смерти Кия. Щека и Хорива полян подчинили хазары. Когда те потребовали выплатить им дань, поляне «съдумавше… и вдаша от дыма мечь». Эта дань не понравилась хазарским старейшинам. «Не добра дань, княже», — сказали они кагану. — «Мы ся доискахом оружьемь одиною стороною, рекше саблями, а сих оружье обоюду остро, рекше мечь. Си имуть имати дань на нас и на инех странах» («яко же и бысть», — добавляет летописец: — «володеють бо козары русьскии князи и до днешнего дне»).