Леонард Мосли - Утраченное время [Как начиналась вторая мировая война]

Он говорил тихо, но было довольно заметно волнение, охватившее его. Он напомнил палате о своих усилиях избежать войны, о том, как он молился, чтобы никогда не выпала на его долю необходимость принятия «ужасного решения» о вступлении в войну. «Боюсь, что я не смогу избежать этой ответственности,— добавил он и вдруг ударил кулаком по папке с бумагами, лежавшей перед ним.— Ответственность за эту ужасную катастрофу ложится па одного человека — германского канцлера, который не поколебался ввергнуть мир в пучину страданий ради достижения своих бессмысленных целей».

Затем Чемберлен начал перечислять все имевшие место переговоры и при внезапном приступе оживления и гнева упомянул и предложения из шестнадцати пунктов, которые Гитлер выдвинул для передачи полякам. «Фюрер утверждает, что они были отвергнуты поляками. Но они никогда даже не были переданы полякам!» 52 52 Он не упомянул о том, что англичанам заранее были хорошо известны эти предложения Гитлера, но что англичане тоже ничего не передали полякам. — Прим. авт.

Наступила пауза, и палата замерла в ожидании. Последует ли сейчас объявление войны, заявление о выполнении торжественного обязательства перед поляками и об оказании помощи, о которой умолял теперь союзник, подвергшийся нападению?

Нет, такого заявления не последовало. «Сегодня не будет никакого ультиматума Гитлеру. Вместо этого английское и французское правительства,— объявил Чемберлен,— посылают Гитлеру предупреждение».

В Варшаве французский посол Леон Ноэль направился к польскому министру иностранных дел.

Посол сообщил полковнику Беку, что итальянское правительство предложило созвать конференцию, чтобы урегулировать разногласия между Германией и Польшей. Сначала предлагалось, чтобы в этой конференции участвовали Англия, Германия, Франция и Италия; однако Франция настояла на том, чтобы в состав участников конференции была включена и Польша. По словам посла, он пришел заверить польского министра иностранных дел, что эта конференция никоим образом не станет еще одним Мюнхеном.

Бек с изумлением смотрел на посла. «Сейчас уже пе время говорить о конференции, — ответил он. — Теперь Польша нуждается в помощи для отражения агрессии. Каждый спрашивает, почему до сих пор Англия и Франция не объявили войну Германии. Каждый хочет знать не о конференции, а о том, как скоро и как эффективно будут выполняться обязательства, вытекающие из альянса».

Ноэль не сказал Беку, что инициатива относительно конференции исходила не от итальянцев, а от французов, которые попросили графа Чиано скрыть это обстоятельство от поляков и англичан. Когда он возвращался по затемненным улицам в посольство, издали доносились взрывы авиационных бомб. В тот день немецкими самолетами было совершено пятнадцать воздушных налетов на окрестности Варшавы. В воздухе запахло порохом и гарью пожаров.

В Лондоне все еще носился дух умиротворения. Гарольд Никольсон, член «группы подстрекателей», возглавляемой Черчиллем и Иденом, которая всегда выступала против политики Чемберлена, покинул здание парламента, весьма озабоченный. Премьер-министр зачитал предупреждение, которое в тот вечер он намеревался передать немцам через посла. Но почему предупреждение, а не ультиматум, ведь обе страны обязаны оказать Польше помощь?

В тот вечер Никольсон направился к Гарольду Макмиллану и Рональду Три, членам парламента, принадлежавшим, как и он, к «группе подстрекателей». Туда же вскоре прибыл и Иден, являвшийся лидером этой группы.

Восемнадцать месяцев назад Чемберлен прямым обманом и грязными трюками отделался от Антони Идена. В этот вечер, как ни в чем не бывало, он решил просить Идена войти снова в состав кабинета, ибо положение премьер-министра стало опасным; даже его самые стойкие сторонники из правого крыла начинали роптать против него, и тучи сгущались, готовые разразиться сокрушительным громом над его головой. Здесь следует отметить самонадеянность Невиля Чемберлена и знание им тщеславия людей: Иден выслушал предложение премьер-министра и решил принять его.

Но не только Иден. Чемберлен питал наиболее сильное отвращение к Уинстону Черчиллю, но теперь нуждался в его неукротимой воинственности, чтобы подкрепить свое положение. Премьер-министр послал за Черчиллем. Согласится ли и Черчилль войти в состав его кабинета?

Черчилль согласился. Несмотря на навалившиеся на премьер-министра неприятности, теперь он мог позволить себе ухмыляться от удовольствия: от двух самых ожесто-364