Леонард Мосли - Утраченное время [Как начиналась вторая мировая война]

Ньюуолл передал это предложение на рассмотрение английского кабинета, однако поляки так и не были предупреждены. Начальник имперского штаба сухопутных войск генерал Эдмунд Айронсайд спустя несколько недель прибыл в Варшаву и присутствовал на маневрах польской армии и военно-воздушных сил. Он был глубоко подавлен, видя, как галопом проносится по торфянику кавалерия, за которой следует некоторое количество «консервных банок» — танков сомнительной надежности, в то время как над головой польские летчики выполняют акробатические трюки на устаревших самолетах. Тем не менее па следующий день во время визита маршалу Рыдз-Смиглы и пол-

ковнику Беку он «начал речь с заверений, что Польша может полностью полагаться на Великобританию».

Невиль Чемберлен планировал проведение общих выборов в ноябре под лозунгом: «С Чемберленом сохраним мир во всем мире». Однако прежде чем премьер-министр мог пуститься в поездку по стране и начать кампанию за свое переизбрание, нужно было распутать кое-какие надоедливые вопросы, в том числе и вопрос о гарантиях, которые Англия дала некоторым странам Восточной Европы. Вильсону, как и его шефу на Даунинг-стрит, 10, казалось, что сделанное в апреле опрометчивое обещание выступить вместе с Польшей против Германии было не что иное, как затруднение для самих себя. Это обещание поощряло упорство поляков, особенно в вопросе о Данциге. Чемберлен и Вильсон были склонны согласиться с Гендерсоном, открыто говорившим как в своих донесениях Лондону, так и в разговорах с нацистскими официальными лицами, что «одному богу известно, во что нам обойдется Польша», если не удастся убедить поляков «немного меньше» хвастаться своей храбростью и «немного больше» размышлять над реальностью своего географического положения.

Решить проблему, как представлялось Вильсону, можно было либо убедив поляков идти на уступки, либо приняв новые меры в отношении англо-германского сотрудничества.

Ведь несмотря на переговоры в Москве, Чемберлен и его окружение все еще мечтали об установлении дружественных отношений с Германией.

Гендерсон предложил премьер министру написать Гитлеру письмо и даже послать проект предполагаемого соглашения, отметив при этом: «Совершенно очевидно, что доверие и спокойствие в Европе могут быть восстановлены только посредством англо-германского сотрудничества. Для этого правительство его величества... проявит готовность обсудить с правительством Германии такие проблемы, как ограничения в вооружениях, торговые барьеры, сырье, жизненное пространство и, наконец, вопрос о колониях, при условии, что вы, господин рейхсканцлер, согласны в свою очередь определенно заверить меня в своих мирных намерениях».

На этот раз Чемберлен, боясь попасть в ловушку, был очень осторожен. Если бы до английской общественности дошло хоть одно слово о том, что он пишет дружеские 248

письма фюреру, его поглотила бы волпа общественного возмущения. Поэтому он искал более скрытый «модус ви-венди», и Гораций нашел ему то, что он искал.

Случилось так, что летом 1939 года начальник торгового отдела министерства иностранных дел Германии Гельмут Вольтат прибыл в Лондон в качестве представителя своей страны на международную конференцию по китобойному промыслу. Вольтата направили в министерство торговли, где его ожидал Роберт Хадсон. То, что произошло в последующие несколько недель, ясно указывало на путь, по которому стремился пойти английский кабинет в своих усилиях добиться любого соглашения с Германией.

Роберт Хадсон, министр внешней торговли, был противником политики умиротворения, однако являлся одним из тех служащих, которые, очевидно, больше ценили свое служебное положение, чем свои убеждения. Он скорее стал бы молчать, чем подавать в отставку; значительную часть своего служебного времени он проводил вне кабинета и вне парламента, поругивая своих коллег по кабинету, а остальное время с ними же тратил на обеспечение поддержки политики Чемберлена. Его, должно быть, огорчала необходимость вести переговоры с Вольтатом и убеждать последнего, что, в сущности, Англию и Германию разъединяло не что иное, как крупный заем, который Англия предложит, а Германия проглотит; но Хадсону было предложено вести переговоры именно в таком духе, и он это делал. Не успел Вольтат переварить приятную новость о займе, как получил депешу, в которой Гораций Вильсон предлагал ему встретиться, но не на Даунинг-стрит, 10, а у себя дома в Кенсингтоне. Когда Вольтат явился в указанное место, Вильсон особо подчеркнул, что тайные встречи одобрены самим премьер-министром, но факт ведения переговоров Англии с Германией пи при каких обстоятельствах не должен стать достоянием прессы или французского правительства. «Политическое будущее мистера Чемберлена находится в ваших руках, — сказал Вильсон. Если сведения об этих переговорах просочатся в прессу или о пих узнают французы, разразится огромный скандал и мистер Чемберлен будет вынужден уйти в отставку».