Кейн Айлин - Российский хадж. Империя и паломничество в Мекку [litres]

Русские консульские чиновники зачастую воспринимали эти письма буквально, как свидетельство того, что поддержка хаджа содействует укоренению в российских мусульманах гордости за их статус российских подданных и укрепляет в них лояльность царю. Но мы должны проявить больше осторожности. Несомненно, многие мусульмане были благодарны за протекцию со стороны России во время хаджа, однако у нас мало оснований считать, что это как-то меняло их отношение к царю или империи. Их готовность пользоваться услугами Российского государства и выражения благодарности в письмах скорее свидетельствуют об изобретательном применении статуса российских подданных, когда это было удобно и когда требовалась защита или помощь.

Какие бы истинные чувства ни испытывали паломники в отношении участия России в хадже, они фактически помогали ей конструировать инфраструктуру хаджа – тем, что обращались в ее консульства, пользовались к своей выгоде услугами Российского государства и ездили на российских поездах и пароходах. К началу Первой мировой войны Россия и другие европейские державы участвовали практически во всех аспектах хаджа, даже в османской Аравии. Голландцы в Джидде организовали комплексный центр услуг «Бюро хаджа», британцы держали амбулаторию за пределами своего консульства (под руководством вице-консула – мусульманского врача из Британской Индии), а в Эль-Торе (у оконечности Синайского полуострова) и на острове Камаран (в Красном море) были организованы карантинные пункты для осмотра паломников, где служили европейские врачи и медсестры 26 26 О голландском «Бюро хаджа» в Джидде см.: Bianchi R.R. Guests of God: Pilgrimage and Politics in the Islamic World. Oxford: Oxford University Press, 2004. О европейских медицинских учреждениях и персонале: Long D.E. The Hajj Today: A Survey of the Contemporary Pilgrimage to Makkah. Albany: State University of New York Press, 1979. О британском вице-консуле в Джидде – докторе Абдуррезаке, мусульманине из Британской Индии, см.: Başbakanlık Osmanlı Arşivi [далее – BOA]. Fon: Y.A.HUS. Dosya: 252. Gömlek: 40. Vesika 1 (13 октября 1891 г.). . Большинство мусульман той эпохи сочли бы невозможным совершить хадж, не взаимодействуя с европейскими властями. Такое положение шокировало и обескураживало многих мусульманских наблюдателей, не ожидавших, что в османской Аравии их встретят европейцы. Абдюррешид Ибрахим (Абдуррашид Ибрагим), панисламистский интеллектуал и активист из России, в 1908 году прибыл на карантинную станцию на острове Камаран и удивился, когда в дверях дезинфекционного корпуса его встретила женщина-христианка. «Разве мы не на османской земле?» – спросил его столь же пораженный спутник, на что Ибрахим ответил: «Я не знаю» 27 27 Papas A. Following Abdurresid Ibrahim: A Tatar Globetrotter on the Way to Mecca // Papas A., Welsford T., Zarcone T. (eds.). Central Asian Pilgrims: Hajj Routes and Pious Visits between Central Asia and the Hijaz. Berlin: K. Schwarz, 2012. .

С точки зрения Ибрахима, русское и европейское участие в хадже было ни с чем не сообразным и нежелательным: как и другие мусульманские интеллектуалы, он видел здесь противоречие с мусульманской религией, традицией и историей и слабо прикрытую попытку колонизовать османскую Аравию. Любопытно, что некоторые русские чиновники согласились бы с этим. В эпоху, когда нарастала тревога перед панисламистской угрозой для империи, так же как и страх перед эрозией привилегированного положения православия, некоторые люди требовали, чтобы царский режим прекратил участвовать в хадже и отменил его поддержку. Но это было мнение меньшинства. Большинство сотрудников режима считали, что России выгодно поддерживать хадж.

Советский режим, установившийся в России в 1920-х годах, занял такую же позицию. Подобно другим революционным режимам, советская власть строила свое новое государство отчасти на основе того прошлого, которое она официально отвергла. Поэтому большевики начали выстраивать систему собственного глобального присутствия, заново открыв маршруты хаджа через русскую территорию и возродив инфраструктуру хаджа царской эпохи.

История российского участия в хадже, рассказанная в этой книге, до сих пор не обращала на себя внимания отчасти потому, что она слабо отражена в материальной жизни региона и в архивных записях. Об османском покровительстве над хаджем нам рассказывает в основном физический ландшафт. Археологи, работающие на современном Ближнем Востоке, реконструировали маршруты хаджа эпохи Османской империи и изучили остатки старых инфраструктур, построенных вдоль этих маршрутов имперским правительством. Они изучили каменные цистерны, руины караван-сараев, родники и кладбища, что позволило восстановить разные аспекты материальной истории хаджа османской эпохи 28 28 См., например: Petersen A. The Medieval and Ottoman Hajj Route in Jordan: An Archaeological and Historical Study. Oxford: Oxbow Books, 2012. . Российский хадж, напротив, почти не оставил физических следов. В отличие от османских маршрутов, отмеченных каменными постройками, российская инфраструктура хаджа представляла собой по сути рассеянную сеть из людей и учреждений, организованных вдоль железных дорог и на бортах пароходов; каменные здания не строились, тела умерших паломников выбрасывали в море, и они исчезали без следа, а немногочисленные существовавшие физические структуры (например, мусульманское кладбище в Одессе, где были похоронены многие паломники) были разрушены в 1930-х годах, в рамках сталинской модернизации Украинской ССР 29 29 Головань В. Некрополь Одессы: первое одесское кладбище. Одесса: Фотосинтетика, 1999. .