Альбер Шамдор - Саладин, благородный герой ислама

Приход крестоносцев, лишенных всего, кроме энтузиазма, стал для сирийских купцов неожиданным источником дополнительных доходов, и некоторые из этих ловких дамасских или алеппских торговцев настолько обогатились, что количество накопленного ими золота немедленно завоевало им уважение христианских рыцарей и не менее корыстное уважение мусульманских эмиров. Святой Иероним уже подчеркивал характер «их рвения ради прибыльных торговых операций, который заставлял их искать счастья даже среди грохота оружия». Некоторые из них ссужали значительные суммы тамплиерам.

Как и прежде при административном режиме аббасидской эпохи, христиане служат в канцеляриях местных администраций. Эти образованные люди превращают сухие штампы их правительственной корреспонденции в прекрасную размеренную официальную прозу. Багдадский халифат всегда принимал на службу чиновников-христиан, ибо их зависимое положение позволяло ему не сомневаться в их старательности и верности. Административная структура восточных латинских государств была такой же, как и в Багдаде. Есть писцы, в том числе и военные, инспектора, таможенные контролеры, ведомства по сбору дорожной пошлины, сборщики налогов, судебные исполнители. Они являются внутренними управляющими, с которыми христиане ежедневно поддерживают отношения, чтобы устранять споры из-за плохо определенных границ, решать вопросы обмена или выкупа пленников, заключать торговые договора, улаживать трения по поводу выплаты налогов. И заметим, что, занимаясь всем этим, сирийские чиновники чувствовали себя весьма комфортно.

В числе меньшинств, которых христиане должны были опасаться гораздо больше, чем мусульманских общин, важное место занимали «Грифоны» — непримиримые сирийцы, преданные интересам империи и обрядам византийской Церкви. Довольно неспокойные в Антиохии, они по любому поводу открыто продемонстрировали свою враждебность латинянам и были очень популярны в канцеляриях имперской дипломатии, которая не упускала случая посоперничать с Римом. «Грифоны» были лучшими агентами Византии, действующими в Сирии, и желали подчиняться только басилевсу; их претензии задевали политические и религиозные чувства западных народов, враждебных цезаропапизму, прекрасно знающих, как Византия сумела сделать из своего духовенства орудие пропаганды и даже власти. Михаил Сириец обвинил их в том, что они вызывают ссоры между христианскими братствами и с чисто восточным упорством втираются в доверие к франкским властям, чтобы развратить их своим стойким и злопамятным византизмом.

Не слишком совестливые историки или просто жертвы своей предвзятости часто упоминают о «католическом фанатизме» крестоносцев, которые, по мнению одного из историков, «обращались с местными христианами едва ли не хуже, чем с неверными». Этому беспочвенному обвинению мы противопоставим свидетельство патриарха Михаила Сирийца, который прославил либерализм и терпимость франков: «Епископы нашей яковитской церкви жили среди них, не подвергаясь ни преследованиям, ни притеснениям. В Палестине, как и в Сирии, они никогда не чинили препятствий из-за веры и не стремились навязать религиозное единообразие всем народам. Не вдаваясь в подробности, христианином они считали всякого, кто почитал крест».

Таким образом, франкская Сирия в XII веке управлялась согласно принципам, основанным на настоящем либерализме, в противоположность феодальной Европе того же периода. Конечно, во время завоевания неопытность новых переселенцев, которые без подготовки собирались написать новую главу европейской колонизации, конституционная слабость центральной власти, ошибки или жестокость некоторых сомнительных руководителей неизбежно должны были стать причиной недоразумений и иметь дурные последствия для репутации крестовых походов. Крестоносцы не были все святыми. Часто духовенство, возмущенное публичным или приватным поведением недостойных сеньоров, предлагало им вступить в орден, чтобы примириться с Богом, отправиться сражаться за Святую Землю. И эти новобранцы вовсе не обладали большими достоинствами, некоторые честолюбивые священники брали в руки крест, мечтая об уютном азиатском епископстве. Во всей этой массе, которая пришла в движение в Европе, поднятая первоначально чистым энтузиазмом, должна была со временем проявиться неизменная низость человеческой природы. Восток — кто смог бы сказать, что не поддался его чарам? — был не только землей Божественных зарниц, но он становился во время этого похода на Иерусалим чудесной землей, где звезды падали с небес, где небесные огни вели паломников к местам, освященным Божественным присутствием, где кометы в форме мечей пронзали сумерки вблизи мусульманских городов. Это чудесное воодушевление, которое подталкивало к Иерусалиму огромные толпы, шедшие под звуки музыки и пение псалмов, в течение ста семидесяти пяти лет, пока будет длиться титаническая борьба Востока и Запада, будет поддерживать сирийских христиан в минуты радости и горя.