Альбер Шамдор: Саладин, благородный герой ислама

В самом королевстве суверен лично правил только несколькими городами: Акрой, Тиром и Иерусалимом. Также необходимо отметить, что королевская власть была ослаблена из-за уступок иностранным колониям, прежде всего гражданам итальянских республик. В любом другом месте, в Наблусе, Кесарии, Бейруте, Сидоне король должен был считаться с феодальной знатью, которая владела независимыми фьефами в виде княжеств, графств, баронств, сеньорий, управляемых согласно древним нормам феодального права. Рыцарские ордена обеспечивали безопасность королевства. Они всем хорошо известны: это госпитальеры, тамплиеры, позднее, в конце крестовых походов, тевтонские рыцари. Ордена госпитальеров и тамплиеров играли главную роль в Сирии; несмотря на их интернациональный характер, большинство братьев-рыцарей в них были французами. Члены орденов давали монашеские обеты. Каждый орден включал три разряда: рыцари родом из знати, сержанты, набранные из буржуазии, и духовные лица, исполнявшие обязанности капелланов. Рыцарские ордена имели своих туркополов [1] Легкая конница, набираемая из местного населения. — Примеч. ред. , свой морской флот, свою дипломатическую службу, они имели право заключать договоры, взимать налоги с эмиров и их мусульманских вассалов. Они представляли собой государство в государстве, и их богатства превосходили богатства королей. Такое благополучие и независимость, к сожалению, расшатывала дисциплину, изначально очень строгую. Михаил Сириец, который часто бывал у них в эпоху Саладина, так описывает их обычаи:

«Когда тамплиеры или госпитальеры, — пишет он, — должны взять военный рубеж и удерживать его, они скорее погибнут, чем уступят. Если «брат» умирает, они ради него кормят нищих в течение сорока дней, и ежедневно по сорок человек. Они как мучеников почитают тех, кто пал в бою. Они раздают местным жителям десятую часть своего урожая пшеницы и вина. Всякий раз, как пекут хлеб в одном из их домов, каждую десятую его краюшку приберегают для бедных. Несмотря на их огромные богатства, они милостивы ко всем, кто чтит крест. Они основали повсюду больницы, в которых ухаживают за чужими больными». Какими бы ни были впоследствии ошибки этих рыцарских орденов, нужно, однако, признать, что они в значительной степени помогли отстаивать на Востоке христианский идеал, величие которого отражают столько благих дел.

Собравшиеся вместе сеньоры образовывали Высшую курию, верховный трибунал, без согласия которого никакой королевский указ не имел силы закона. Король мог быть коронован только если он поклялся уважать Иерусалимские ассизы. Эти ассизы, конституционная хартия королевства, предусматривали все случаи, включая случай нарушения королем своей клятвы. И если это происходило, то сеньоры освобождались от своих обязанностей по отношению к монарху и объявляли его недостойным и падшим. Ниже Высшей курии стояли палаты горожан, юрисдикция которых была аналогична юрисдикции сеньоров. Именитые горожане обладали невиданным в большинстве стран средневековой Европы политическим влиянием. Богатые торговые колонии, созданные главным образом выходцами из Пизы, Генуи, Венеции, Марселя и Монпелье, обосновавшись на сирийских берегах, были активными творцами экономического процветания королевства. Так как их флоты участвовали в первых завоеваниях, они заставили оценить свою помощь и добились некоторых привилегий, обременительных для центральной власти, ибо они порождали нескончаемые конфликты из-за уступок кварталов в городах, их особые юрисдикции, расходившиеся с иерусалимскими законами. Нужно было постоянно бороться с все вновь и вновь появляющимися злоупотреблениями.

Франкская знать, однажды появившаяся на этих землях, охотно принимала в свои ряды сирийцев или армянских феодалов, чьи дочери даже состояли при иерусалимском и антиохийском дворах. «Мы стали очень похожи на уроженцев Востока, — замечает капеллан Бодуэна I. — Римлянин или франк тут же превратились в галилеянина, в палестинца, уроженец Реймса или Шартра — в жителя Тира или Антиохии. Мы берем в жены не своих соотечественниц, а сириек, армянок, даже крещеных сарацинок». Города, завоеванные крестоносцами, сохранили большую часть своего мусульманского населения. Большинство мусульман, покинув свои дома перед нашествием крестоносцев и испытав на себе менее либеральный режим правления в исламских землях, предпочли вернуться в свои города или родные посады под власть христиан. Андалусский путешественник Ибн Джубайр, будучи истинным мусульманином, не может удержаться от осуждения этих правоверных, которых вовсе не истребляли, как это любят часто рассказывать некоторые историки, а, наоборот, они находились под защитой законов Карла Великого. Если в латинских владениях следили за умонастроениями мусульманских общин, обосновавшихся в городах, то сирийским торговцам была дарована большая свобода. Их караваны беспрепятственно передвигались по всей стране и никогда не подвергались опасности, за одним или двумя исключениями, даже во время войны Саладина. Когда Ибн Джубайр посетил Сирию, он обратил внимание на то, что «мусульманские караваны проникали на франкские земли, встречая по пути вереницы христианских пленников, которые должны были быть проданы с торгов на дамасских рынках». Вдоль границ до Баниаса с его богатыми рисовыми плантациями мусульманские и христианские владения переплетались между собой, и еще арабский писатель Салиос сообщает нам, что здесь «раздел урожая происходит справедливо, а стада беспрепятственно пасутся вместе». «Мы проезжаем череду деревень, — рассказывает Ибн Джубайр в своем путевом дневнике, — хозяйства, сменяющие друг друга, все принадлежат мусульманам, которые живут в достатке под руководством христиан. Аллах, избавь нас от подобного соблазна! Господа уступают им половину урожая во время жатвы, ограничиваясь взиманием подушной подати в один динар и пять карат. Большего франки не требуют, если не считать необременительного налога на деревья. Мусульмане являются собственниками своих жилищ и распоряжаются ими по своему усмотрению. Так обстоит дело во всех землях, занятых франками на побережье Сирии и в округах, небольших городах, деревнях, населенных мусульманами. Большинство не могут удержаться от соблазна сравнить свою судьбу с судьбой своих братьев, живущих в районах, управляемых дамасским султаном, ибо последняя не имеет ничего общего с достатком и благополучием. Одним из несчастий, которые одолевают правоверных, является то, что они жалуются на несправедливости своих вождей, тогда как правлению христиан, своих прирожденных врагов, могут только радоваться. Всемогущий Аллах, исправь такое положение!» Вот красноречивое свидетельство. И пусть Ибн Джубайра не обвиняют в слишком горячих симпатиях к христианам, ибо он постоянно называл их «презренными свиньями».