Арчи Браун - Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

Иранская революция была далеко не бескровной, хотя официально названная вновь установленным исламским режимом цифра в более чем шестьдесят тысяч ее «мучеников» представляется сильно преувеличенной и резко отличается от оценки в примерно три тысячи убитых, приводимой двумя социологами. Специалист по новейшей истории Ирана Ерванд Абрамян подчеркивает, что революция происходила стихийно и шла из низов, а не управлялась сверху. Он пишет: «Не было ни общенациональных партий, ни организованных сообществ, ни координирующих органов, мобилизующих массы на протестные акции, собрания и забастовки. Напротив, толпы зачастую собирали специально созданные для этого комитеты, стихийно возникающие народные движения, но чаще всего — неформальные организации: одноклассники, однокурсники по университету или семинарии, подростки из трущоб, члены гильдий, лавочники и, в некоторых случаях, муллы с базарных площадей» [744].

После революции все было совершенно иначе. Аятолла Хомейни и радикальные исламисты не совершали революцию, но моментально ухватились за возможность стать главными бенефициарами ее победы. Кроме того, радикальные высказывания Хомейни соответствовали общей тональности настроений, царивших в обществе непосредственно после триумфа революции. Сам он вернулся в Иран 1 февраля 1979 года, через семнадцать дней после бегства шаха. Хомейни встречала восторженная двухмиллионная толпа. Финальный этап революции занял всего несколько дней. Толпы не допустили шахских министров к работе и разграбили военные арсеналы, использовав добытое оружие в боях с последней лояльной режиму силой — императорскими гвардейцами [745]. Рассматривая процесс в целом, можно увидеть, что революции могут происходить и в отсутствие лидеров, но даже в таких случаях лидеры моментально появляются в послереволюционный период. Руководство Ирана было и остается исламистской теократией, в которой религиозные власти обладают значительно бóльшими властными полномочиями, чем светские. Его наиболее авторитетной фигурой с момента возвращения на родину и вплоть до своей кончины в 1989 году был Хомейни.

Тем не менее было бы ошибочным считать все разнообразные группы, совершившие иранскую революцию 1977–1979 гг., радикальными исламистами. Это еще более верно в отношении арабских революций, происходивших спустя поколение. Народные волнения во многих странах арабского мира начались в декабре 2010 года с очевидной случайности. Инспекция конфисковала товар, тележку и весы бедного тунисского торговца фруктами Мохаммеда Буазизи. Он не был зарегистрирован официально, поскольку не имел денег на взятку чиновникам за получение разрешения на торговлю. Потеряв все, что у него было, и в полном отчаянии от обрушившейся на него несправедливости он совершил самосожжение и чуть более чем через две недели скончался от страшных ожогов.

Для революции в арабском мире было достаточно причин, в числе которых репрессивные диктаторские режимы, массовая безработица, клановость, коррупция, нищета в сочетании с огромным имущественным неравенством, угнетение женщин, межрелигиозная рознь и нетерпимость. Отчаяние, примером которого стало самосожжение Буазизи, испытывали очень многие. Революции не происходили в первую очередь из-за обоснованного страха перед ужасным возмездием, которое власти были готовы обрушить на любого бунтовщика. В своей книге «Арабские восстания» заведующий ближневосточным отделом Би-би-си Джереми Боуэн пишет:

«Впервые попав на Ближний Восток после иракской агрессии против Кувейта в 1990 году, я слышал от многих гораздо более опытных журналистов, что арабы любят сильных лидеров. Им казалось, что продолжительное существование таких, как Саддам Хусейн, объяснялось именно этим, а не тем, что они бросали в тюрьмы и часто уничтожали своих подданных. Почти сразу же я сообразил, что тираны правят при помощи насилия и страха, а представление о том, что арабам это нравится, — просто абсурдно, но, к своему стыду, я должен признать, что нечто подобное могло проскальзывать в моих репортажах, прежде чем я включил мозги» [746].

Восстания, разгоревшиеся от искры Буазизи, привели к падению диктаторских режимов Зина эль-Абидина Бен Али в Тунисе, Хосни Мубарака в Египте и поимке и убийству Муамара Каддафи в Ливии. Беспорядки в Йемене привели к отставке президента Али Абдуллы Салеха, правившего страной на протяжении тридцати лет, хотя в целом их итог оказался неясным. Салех остался в стране, а многие из лояльных ему и его семье высокопоставленных силовиков сохранили свои должности [747]. Революционный подъем охватил весь Ближний Восток и Северную Африку. Огромное значение для его быстрого распространения имел общий для всех стран региона арабский язык, благодаря чему, в частности, все понимали передачи телеканала Аль-Джазира (в том числе и трансляции любительских видео), а также Интернет и мобильные телефоны. Финансируемый Катаром телеканал Аль-Джазира сыграл особенно важную роль: благодаря ему можно было получать информацию в обход цензуры, а «безгласные обрели голоса» [748].