Арчи Браун - Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

Системные изменения производят не только преобразующие лидеры. Они бывают и делом рук революционных лидеров при условии, что революция проходит успешно. Однако революционных лидеров, которым не удалось низложить действующую власть, значительно больше, чем тех, у которых это получилось. В условиях авторитарного режима неудача руководителя революции означает его казнь или в лучшем случае тюремное заключение. В устоявшихся демократиях революционеры терпели неудачу всегда. К счастью для них, руководство или принадлежность к революционному движению обычно влекли за собой всего лишь маргинализацию, если, конечно, они в своих действиях не доходили до применения насильственных методов. Неудачи революционных лидеров и партий в условиях демократии объясняются просто. Власти несут ответственность за свои решения перед наделенными законными правами гражданами. Это серьезно побуждает власти обращать внимание на мнения и интересы людей, а не доводить их возмущение до точки кипения. Самое важное — свободные и честные выборы, наличие которых означает возможность смены власти и сохранения надежды на значительные политические сдвиги и отсутствие необходимости в вооруженных восстаниях или резких системных изменениях. Как заметил чешский писатель Людвик Вацулик в своей речи, произнесенной в 1967 году в Праге и сильно разгневавшей коммунистическое начальство, принципы и нормы демократии являются «изобретением человечества, существенно затрудняющим работу руководителей». Для руководимых (то есть для граждан страны) они являются очевидным благом, поскольку обеспечивают подотчетность власти. При этом Вацулик отмечал их пользу и для власть имущих, поскольку демократическая законность «спасает от расстрела» министров павших правительств [619].

Изучение революционных лидеров предполагает ясность в том, что именно понимается под революцией. Само слово, происходящее от латинского «revolutio» — обращение , указывает на некое круговое движение с возвратом в исходную точку. И действительно, нередко результатом революции становится замена одного вида авторитарной власти другим. Однако после Великой французской революции это понятие приобрело дополнительное значение, отличное от круговорота властей. По Сэмюелу Хантингтону, в ходе революции «происходит молниеносное насильственное разрушение существующих политических институтов, мобилизация новых политических групп и создание новых политических институтов» [620]. По Джону Данну, «революции представляют собой одну из форм масштабных и молниеносных перемен в жизни общества, производимых насильственным путем» [621]. Кроме того, даже когда, как это обычно бывает, на смену свергнутому революцией деспотическому режиму приходит авторитарное правление, его характер сильно отличается от существовавшего дореволюционного строя. При нем появляются другие политические институты, другие победившие и побежденные социальные слои и, в случае коммунистических революций, другой экономический уклад.

Некоторые авторы не относят насильственные методы к характерным особенностям революций [622]. Однако в таком случае под понятие революции подпадает слишком большое число самых разнообразных политических явлений. Лучше провести четкое различие между революцией в том смысле, в каком используют этот термин такие различные между собой во многих других отношениях теоретики, как Хантингтон и Данн, и такими явлениями, как гражданское неповиновение, пассивное сопротивление, распад государства и государственный переворот. Исключение гражданского сопротивления и мирных манифестаций (даже тогда, когда они приводят к смене правящего режима) из понятия «революция» отнюдь не умаляет их важности и преимуществ. Совсем наоборот, ненасильственное сопротивление авторитарным режимам со стороны огромных масс граждан чаще заканчивается свержением диктатуры, чем вооруженное сопротивление, и с большей вероятностью приводит к последующему установлению демократии [623]. Полезно также отличать революции от расколов в правящих элитах, когда одна фракция побеждает и отстраняет другую. Некая элитарная группа, сместившая в результате дворцового переворота предшествующую, может называть происшедшее революцией (у слова «революция» есть некий романтический флер, тогда как о «перевороте» почти всегда говорят с неодобрительным оттенком), но это будет бессмысленной натяжкой.