Генрих Штаден: ЗАПИСКИ О МОСКОВИИ

Однако, события в Прибалтике сближали Данию и Москву, враждовавшие на севере. В виду войны со Швецией (1563–1570 г.) Дания настойчиво добивается мира и союза с Москвой. Иван IV, памятуя, что в руках Дании Зунд и Бельты, т. е. ключ от нарвской гавани – идет ей навстречу, но не порывает и со Швецией в расчете на то, что ее можно будет использовать в борьбе с Польшей. Дания дружила с Москвой, но лишь до тех пор, пока Москва не нарушала ливонского равновесия в свою пользу. Как только стала угрожать опасность шведскому Ревелю (осада 1570 г.), Дания тотчас же заключила мир со Швецией, развязала руки последней для борьбы с Москвой и в значительной степени была виновницей московских неудач под Ревелем. Отношения Дании и Москвы особенно обострились к 1576 г., когда Грозный, продолжая свое наступление в Ливонии, занял приморский Пернов (1575 г.) и несколько викских замков (Гапсаль, Леаль, Лоде), выкупленные Данией от шведских ландскнехтов, которым шведский король отказал в уплате. Датский посол Павел Вернике тщетно пытался уладить конфликт. Готовились к войне. Но Фредерик, занятый шлезвигской распрей со своими дядьями и проектами антидатской коалиции на Западе, охотно откликнулся на предложение Ивана IV заключить новое докончание. В Москву отправилось посольство Ульфельда (февраль 1578 – январь 1579 г.), снабженное неограниченными дипломатическими полномочиями. Ульфельд, член королевского совета и испытанный дипломат, несколько лет тому назад на датско-англо-голландской Эмбденской конференции удачно разрешавший спорные вопросы о праве плавания на Мурманский берег, заключил с царем перемирие на 15 лет. Но король, вопреки данной Ульфельду инструкции, отказал в ратификации договора: может быть, потому, что к этому времени закончилась война из-за Шлезвига, а звезда московского царя тем временем, очевидно, катилась к закату. Сам же Ульфельд в письме от 28 мая 1578 г. с о-ва Эзеля и во многих других донесениях королю повторял, что, «судя по нынешним обстоятельствам», с русскими сладить будет нетрудно. Ульфельд. был отдан под суд. Московскому посольству Давыдова была дана лишь одна аудиенция, на которой король наотрез отказался подтвердить перемирную грамоту. Однако, и тут осложнений не последовало. Стародавние друзья, Москва и Дания, привыкли не обижаться на взаимные обиды и оскорбления. Теснимый в Ливонии, под Новгородом и Псковом, царь Иван вежливо просит о новых переговорах и новом докончании (1581–1582 гг.). Дания увлекается своими имперско-шведскими делами. Со смертью царя Ивана Дания пыталась использовать тревожное время перемены на престоле. В 1585 г. она снарядила торгово-промышленную экспедицию в устье Мезени, вызвавшую, однако, энергичный дипломатический отпор Москвы. В Смутное время Дания была отвлечена к своим обычным прибалтийским делам, а потому не могла использовать годы русской революции XVII в. так, как использовали их для себя Польша и Швеция или пыталась использовать Англия. Позже Христиану IV приходилось только сожалеть, что упущено было такое благоприятное для захвата русской Лапландии время.

Общим для Москвы и Дании врагом была Швеция. И география, и экономика неизбежно и издавна скрещивали русско-шведские интересы в Прибалтике, Карелии и Лапландии. С первых же дней русской истории на территории русского Поморья, в Карелии, Ижоре и Финляндии сталкивались встречные волны русских и скандинаво-финских разбойничьих набегов. Русские достигали Або и Торнео; свейские и каянские немцы и мурмане проникали в Заволочье, на Двину и доходили до Устюга. Александр Невский отвечал на удары Иоанна I шведского, и Ореховское докончанье 1323 г., остававшееся образчиком для русско-шведских соглашений вплоть до Столбовского мира 1616 г., конечно, не могло остановить естественной географической тяги Швеции к восточному побережью Балтийского моря. Освободившись от пут Кальмарской унии и датского суверенитета (1523 г.), Швеция под талантливой рукой Густава Вазы неожиданно быстро вырастает до значения первоклассной державы. «И мы тому удивляемся, недоумевал Грозный, обращаясь к Густаву, откудова на тебе гордость и сила взошла, что ты в том быти не хочешь, в чем отец твой был». Первое столкновение со Швецией (1555–1557) закончилось удачным для Москвы миром на 40 лет. Но уже через три года неизбежность новой войны стала очевидной. В 1560 г. царь Иван запретил своим купцам ездить для торговли в Выборг и перенес торг на южный берег в русскую Нарву. С ней конкурируя, утвердился рядом шведский торг в Ревеле (1561 г.), а по Балтийскому морю Эрик XIV раскинул флотилии своих пиратов. Понятны ожесточение и настойчивость, с которыми трижды обрушиваются удары царя Ивана на Ревель (1570–1575 – 1577 гг.). Швеция в ответ теснит русских в Новгородской области (1579 г.) и на далеком севере: в 1579 г. шведы воевали Кемскую волость, в 1590 г. осаждали русскую Колу. Борьба со Швецией – любимая политическая тема царя Ивана; для войны со Швецией он готов был итти на мир и с польским королем. В годы русской революции XVII в. Делагарди подготовлял в Новгороде шведско-московскую унию (1611 г.). Против Москвы и давнего своего врага Дании Швеция ищет союзника в Польше и выступает с ней во время Ливонской кампании в общем довольно солидарно.