Тимур Матиев - Малгобекский бастион. Поворотный момент битвы за Кавказ. Сентябрь–октябрь 1942 г.

Группировка противника на вознесенском участке фронта также постоянно получала подкрепления. Немцы также усиленно готовились к продолжению наступления в южном направлении. Для этой цели из 13-й Ганноверской танковой дивизии 5 сентября были приданы 111-й пехотной дивизии один батальон 4-го танкового полка и артиллерийский дивизион 13-го артиллерийского полка. Все эти внушительные силы были сведены в боевую группу, которой командовал командир 117-го пехотного полка полковник Херфурт [292, f. 46].

Таким образом, к исходу пятого дня боев у германского командования на правом берегу Терека было уже достаточно сил для того, чтобы организовать массированные танковые атаки. Активизации немецких действий способствовало и усиление группировки вражеской артиллерии на южном берегу – к вечеру 5 сентября противник имел здесь 21 полевую гаубицу и батарею шестиствольных минометов [293, f. 12].

Если с утра 5 сентября 9-я гвардейская стрелковая бригада с 204-м пулеметным батальоном продолжала бои уже на юго-западной окраине Кизляра, то в течение дня положение осложнилось – к 10 часам утра немцы вторично взяли не только Терскую, но и Кизляр. Более того, усилилось давление немцев далее на юг в направлении Вознесенской – 20 тяжелых танков при поддержке пехоты прорвались в район 10 км севернее станицы [10, л. 19].

Тем не менее в середине дня 5 сентября продвижение противника (а именно – боевой группы Херфурта, шедшей на острие атак на Вознесенскую) приостановилось. В немецких документах это объясняется запаздыванием ввода в бой танков боевой группы Гомилле, предназначенной для усиления 111-й дивизии. Боевая группа состояла из подразделений 13-й танковой дивизии (танкового батальона майора Гомилле и 1-го дивизиона 13-го танково-артиллерийского полка). Ей была поставлена задача во взаимодействии с передовыми частями 111-й пехотной дивизии наступать вдоль трассы Моздок – Вознесенская и овладеть высотами в районе Вознесенской [259, f. 19]. Однако включиться в операцию она смогла только на следующий день. Советские части севернее Малгобека получили драгоценную передышку. Как показали события следующего дня, они использовали ее в полной мере.

В условиях тяжелых боев – причем как оборонительных, так и контрнаступательных, – которые велись в эти дни 9-й армией, обращают на себя внимание относительно низкие для боев такой интенсивности цифры потерь, приводимые в армейских документах. Так, за 4 сентября – а это день, когда был предпринят контрудар на Предмостный, – потери армии (правда, без учета 11-го гвардейского стрелкового корпуса, который и составлял ударную силу в начатых наступательных действиях) составили, согласно этим документам, 19 убитых и 20 раненых. В то же время немецкие потери оцениваются за тот же день в 230 человек убитыми и ранеными. Было подавлено две минометные батареи, подбита 1 бронемашина, 10 танков и уничтожено 4 автомашины с грузами [10, л. 20]. За следующий день 5 сентября цифры советских потерь выглядят в советских же документах уже более внушительно – 44 убитых и 111 раненых. Потери противника теперь оцениваются в 830 человек и 17 подбитых танков [11, л. 24].

При оценке потерь этого дня особенных вопросов не возникает – 5 сентября 9-я армия вела и оборонительные бои против атаковавших в районе Вознесенской танков и пехоты противника, и наступательные – силами 11-го гвардейского стрелкового корпуса в ходе продолжающегося контрудара с целью ликвидации плацдарма у Предмостного.

В то же время сам комкор Рослый оценивает день 5 сентября как относительно более спокойный по сравнению с предыдущими днями боев. «День 5 сентября прошел спокойно, – пишет он. – Воспользовавшись затишьем, я вместе с командующим артиллерией подполковником Лившицем отправился посмотреть боевые порядки артиллерии» [71, c. 113].

Именно по этой причине возникают сомнения в объективности отражения в документах истинного положения с потерями за предыдущие сутки, 4 сентября. Если день, когда ведется целая серия боев на разных участках, все же выглядит более спокойным (5 сентября), чем предыдущие, то вряд ли в дни с еще большей интенсивностью боев (как, например, 4 сентября) армия несла сопоставимые потери.

Тем более это странно в отношении всей армии, ведущей бои с численно и качественно превосходящими силами противника (особенно это относится к оборонительным боям под Вознесенской). Подобное занижение потерь, которое выглядит вполне очевидным, могло с одинаковым успехом быть как сознательным, умышленным (прежде всего на уровне младшего и среднего командирского звена, подающего сведения о потерях в вышестоящие штабы), так и вызванным плохой связью и недостаточно быстрым поступлением оперативной информации с передовой в условиях постоянно меняющейся боевой ситуации. На деле истинная причина, очевидно, кроется в сочетании обоих этих факторов.