Михаил Басханов - «У ворот английского могущества». А. Е. Снесарев в Туркестане, 1899–1904.

В свой роман в Симле Снесарев по вполне понятным причинам не стал посвящать сестру. Его положение офицера Генерального штаба, находящегося с ответственным секретным заданием в Индии, полностью исключало саму возможность такого поворота событий. Поэтому в письме к сестре он обыденно сообщал, что остался в Симле один (после отъезда Полозова) и много занимался – «садился за книги и сидел за полночь».

В письме к сестре Снесарев также упоминает, что в Симле он заболел, и называет причину – «нравственные потрясения плюс переутомление (в Симле, уже больной, я работал свыше 14 часов в сутки)». Здесь обращает на себя внимание фраза «нравственные потрясения», завуалированное признание в нечаянном любовном романе. Сама болезнь выглядит неестественной, так как случилась именно в Симле, популярном климатическом курорте, где «лихорадки в малярийной форме», которые Снесарев называл в качестве причины болезни, вообще не известны. Представляется, что «болезнь» была изобретена Ритой, чтобы отсрочить его отъезд из Симлы.

По возвращению из Индии у Снесарева и Риты установилась переписка. В архиве семьи Снесаревых, кроме письма, о котором было упомянуто выше, сохранился еще один уникальный документ – половина письма, написанного на английском языке (приводится в настоящем издании). Из этого фрагмента видно, что Снесарев отвечает на недавно полученное письмо от Риты, комментирует ее сообщение о том, что на замечание доктора Шупа (Dr. Shoop) [100]  Доктор Шуп (Claredon I. Shoop, 1851–1924) – известный в Чикаго врач, давний знакомый Леви Лейтера, сопровождал в поездке в Индию женскую половину семейства Лейтеров. Стал известным и сделал большой капитал благодаря производству необычных фармацевтических препаратов, часто экзотических, как например, «змеиное масло». В Индии он интересовался традиционной индийской медициной и фармацией. – «Кажется Вы очень его любите», она ответила – «Да, люблю». Из отрывка виден уровень установившихся между ними отношений. В своем ответе Снесарев сообщает подробности жизни в Ташкенте, упоминает о Ваське (верховой лошади) и пишет, что отправляет ей свою фотокарточку и открытку с видом ташкентской церкви. Остается неизвестным, является ли этот отрывок частью черновика или самого письма. Возможно, Снесарев, чтобы избежать ошибок в английском языке, вначале писал письма в черновике, а затем переписывал их набело. Соответственно, нельзя сказать с уверенностью, было ли письмо отправлено. Время написания этого фрагмента предположительно относится к концу февраля, исходя из упоминания о холодах и того факта, что в Ташкент из поездки в Индию Снесарев вернулся в середине февраля 1900 г. Очевидно, что письмо к Рите с объяснениями о невозможности продолжить отношения (опять же, неизвестно, было ли оно отправлено), упоминаемое выше, приходится на начало весны. В середине весны у Снесарева в Ташкенте уже начнется новый роман, но об этом мы скажем чуть позже.

Письмо Снесарева к Рите заканчивается последними строками стихотворения Генриха Гейне «Morgens send ich dir die Veilchen» в переводе британского поэта и переводчика Джулиана Фейна [101]  Джулиан Фейн (Julian Henry Charles Fane, 1827–1870) – британский поэт и переводчик, получил известность своими переводами на английский язык поэм Г. Гейне. . В конце 1890-х слова английского перевода были положены на музыку Эллен Райт [102]  Эллен Райт (Ellen Riley Wright, 1859–1904) – английский композитор, автор музыки к популярным песням. , и песенка «Фиалки» (Violets) стала чрезвыйчано популярной в Великобритании и Америке. В 1901 г. она с большим успехом была использована на Бродвее в музыкальной комедии «Маленькая княжна» в постановке известного импрессарио Флоренца Зигфельда.

Несмотря на бурно начавшиеся отношения с Ритой, Снесарев, немного пришедший в себя в Ташкенте, оценил создавшееся положение и пришел к выводу о невозможности их продолжать. Снесарев и Рита принадлежали к разным цивилизациям, огромными были между ними различия в происхождении, социальном положении, религии и культуре. К моменту их встречи Снесарев был уже вполне сформировавшимся взрослым человеком, имел свою линию жизни и свои представления о будущем. Дальнейшее продолжение отношений с американкой было невозможно без оставления военной службы и, может быть, отъезда из России. Это совсем не входило в планы Снесарева, для которого на русской военной службе открывались большие перспективы. Поэтому он счел необходимым объясниться и расстаться.