Array Коллектив авторов - Этнокультурная история казаков. Часть III. Славянская надстройка. Книга 4

Возникали всё новые споры и недоразумения, продолжавшиеся весь XVIII век. Пожаловав Войско Донское такой великой милостью, как свободной ловлей рыбы в Дону, царь в то же время приказал всю сушёную рыбу, какая найдётся на Дону, отписать на него и никому не продавать под страхом смертной казни.

* * *

Антимосковские выступления продолжались на севере Дона и после гибели Разина. Только теперь они вылились в формы сопротивления «никонианским» новшествам. При этом поборникам старого обряда приходилось выдерживать натиск и со стороны низовцев, покорных царским велениям, и со стороны самих русских, не стеснявшихся вторгаться в северные области казачьих владений. Крепким прибежищем старообрядцев на Дону несколько лет оставались городок и монастырь у речки Медведицы. Там собирались наиболее упорные противники Москвы и старожилые и новопришлые. Московиты разрушили этот оплот «древлего благочестия» в 1689 году и тогда остатки непримиримых ушли за турецкую границу на Северный Кавказ. Сначала они обосновались на реке Аграхань, а в 1703 году, с разрешения султана, перешли на правый берег Нижней Кубани. Там от Лабы до Азовского моря они и основали несколько поселений и с этого времени стали именоваться кубанскими казаками. Прозвищем «кубанские казаки» именовались вообще все обосновавшиеся за турецкой границей на Кубани сторонники Степана Разина. Кроме старой веры, они унесли с собой разинский дух вражды к Москве и её донским сторонникам.

Положение было нестабильным не только на Дону. Мнение о «подмене царя» на русском троне оказалось довольно устойчивым. В 1705 году из-за злоупотреблений царских чиновников взбунтовались башкиры. В том же году в Астраханском крае началось восстание. Кроме общего недовольства прозападными реформами Петра, «слухи подливали масла в огонь: царя в живых нет, иноземцы посадили его в бочку да кинули в море, а на московском троне ныне сидит самозванец, а то и сам Антихрист» (Р. Масси). Но соседнее Яицкое Войско бунт не поддержало – оно совместно с царскими войсками воевало с башкирами. Несмотря на притеснения, не поддержал Астраханское восстание и возглавляемый приверженцами Москвы Дон. Здесь на Кругу подтвердили верность Петру и выслали против астраханцев отряд Максима Фролова и Василия Поздеева. Они заняли взбунтовавшийся Царицын и, казнив сто зачинщиков, вынудили сдаться повстанцев в Чёрном Яру. Восстание было локализовано, и подошедшее войско Шереметева окончательно подавило его. Пётр наградил своих донских приверженцев очень щедро. Прислал «честные клейноды» – знамя, бунчук, серебряный атаманский пернач, 6 станичных знамён. Выдал огромное жалованье, на которое казаки заложили каменный собор в Черкасске. За доблесть под Азовом и в Лифляндии никогда таких наград не было, а за рейд против астраханцев – пожалуйста!

А между тем самим казакам на Дону приходилось очень несладко. Донское казачье население насчитывало 60.000 человек обоего пола. Из них 10.000 находилось в армии. А оставшимся требовалось выполнять свалившиеся на них дополнительные обязанности, то есть обеспечивать себя и ушедших на фронт. И враги этим не преминули воспользоваться. Осенью 1705 года, когда казаки, остававшиеся на Дону, вышли на облавные охоты, на их городки напали кубанские татары. Погромили, пожгли. И казакам со звериных ловов пришлось бросаться в погоню. К счастью, удалось настигнуть врагов, отбить людей, угоняемых в полон, и уведённый было скот.

* * *

Население Нижнего Дона к этому времени уже изживало исключительно боевые черты, которыми прославилось казачество. В процессе социально-экономической эволюции воины обращались в домовитых хозяев. Многие из них теперь строили своё благосостояние не на сомнительных прибылях военной добычи, а на деловых расчётах, на непрерывном труде хозяина-скотовода. Именно таким постепенно становилось первоначальное население края.

Недавно ещё большая часть верховых была служилыми людьми московского государя. Теперь же, когда границы Московии отодвинулись далеко на запад и на юг, им, в качестве безработных воинов пограничья, пришлось познать московские общественные отношения во всех подробностях. Убегая от голода и закабаления, они стали прибывать на Дон с семьями, одиночками и целыми станичными общинами. Озлоблённые бескормицей, тяжёлой эксплуатацией их труда, церковными и социальными реформами, унижениями со стороны «начальных людей», верховые казаки стали самыми преданными сторонниками Булавина.