Татьяна Фадеева - «Я люблю Побережье, и мой долг – сделать его цветущим!..» Южный берег русской аристократии. Из истории освоения крымского Ю

Речь шла о Мисхорском источнике, которым княгиня пожелала владеть единолично, не считаясь с местными татарскими обычаями. Это стоило ей ссоры с Воронцовым, самым уважаемым ею человеком. Конфликт разрешился благодаря уму и такту генерал-губернатора, взявшего на себя труд написать ей длиннейшее письмо от 27 июня 1834 г., в котором адресовал ей много лестных слов, но в конце вынужден был преподать уроки правосудия.

« Я не могу вам выразить, дорогая княгиня, всей той горечи и удивления, которые испытал, узнав, до какой степени вы были недовольны и рассержены исходом дела об источнике, протекавшем через Мисхорскую почту. Вы говорили о намерении покинуть Крым, считали себя жертвой угнетения и произвола, пристрастия – и со стороны кого же? – со стороны человека, который вас уважает, вами дорожит, и собственно вами, и всем тем добром, которое вы сделали для этой прекрасной части России, которую сорок лет забвения предали запустению и которую никакая власть, сколь бы деспотичной она ни была, не подняла бы еще долгое время, если бы счастливая звезда не привела вас на ее берега ».

« …Горный ручей протекал через сады татар в селение Мисхор.

В 1830 г. мы учредили почтовый дом на большой дороге, а почта не может существовать без воды; я поручил, уезжая за границу, компетентным властям не отводить его течение, дабы не нарушать хозяйство… Наш добрый Казначеев сам имел замечания и порицания от Сената за то, что повернул, причем не ради собственного интереса, но для города Симферополя источник, и то не весь, а половину… Неужели, дорогая княгиня, вы скажете теперь, что нахождение источника с фонтаном около почты – это несправедливо? Я не оспариваю право татар жаловаться на отвод воды, и мы уладим это дело с ними. Следует соблюдать нравы и обычаи страны. Я вам говорил еще весной 1832 г., что никто не может отводить текущую воду, даже если он купил источник, таков закон всех стран, а также татар… Местная полиция вас боится или, по крайней мере, вас уважает в такой степени, что не смеет принимать жалобы на вас. Наш добросердечный губернатор, который хочет всех примирить, не принимает никаких мер. Неужели я должен отрицать правосудие и даже не рассматривать их дело? Однако не для того послал меня сюда Император, и я должен проявлять моральную ответственность, выслушивать доводы каждого и вынести решение, исполнение которого зависит от полиции… » [60] РГАДА. Ф. 1261. О. 3, е/х 1335. Письмо Гр. Воронцова М.С. кн. А. Голицыной. .

Как показали дальнейшие события, княгиня была крута в гневе, но отходчива. Она восприняла доводы графа и спустя какое-то время признала, что погорячилась. В письме от начала 1835 г. она, как ни в чем не бывало, пишет:

« Скажите мне, дорогой граф, с чего вы взяли, что я никогда не смогу сердиться на вас и что когда я не в духе, мне достаточно вспомнить вашу добрую физиономию и ваши серые орлиные глаза, чтобы улыбнуться и любить вас от всей души.

Поспорим немного, по-дружески, мне кажется, что в ходе вашего последнего визита оба мы пришли к согласию отвести похищенный источник, эту татарскую новую Елену, на прежнее место. Я вам пообещала не предъявлять никаких требований и не предпринимать никаких шагов к повторному похищению источника и сдержала слово. Все успокоились и почти перестали говорить об этом » [61] РГАДА. Ф. 1261. О. 3, е/х 1335. Л. 73–75, 12 февраля 1835. .

Однако для людей своего круга княгиня делала немало добра. Британский офицер А. Джеймс, посетивший Кореиз в 1829 г., увидел в саду высокую статную даму с благородным лицом. « Вскоре я убедился, что о ее блестящем уме не следует судить по необычному внешнему виду ( на голове у нее была мужская фуражка ), – писал он. – Княгиня оказалась одной из самых умных женщин, с кем мне доводилось беседовать. Она говорила о европейской политике, о возрастающей опасности войны и, наконец, о литературе » [62] Александер Дж. Россия глазами иностранца: Пер. с англ. – М., 2008. – С. 177. . В доме княгини была собрана богатая библиотека, сюда приходили газеты, журналы, поддерживалась регулярная почтовая связь [63] Книги, упомянутые в переписке, дают представление о круге чтения: Луи-Эме Мартен (1781–1847), друг и почитатель Бернардена де Сен-Пьера и издатель его сочинений, автор произведений духовно-нравственных, литературных, критических, драматических и иных. Баронесса Беркгейм имеет в виду, вероятно, изданную в 1835 г. «Книгу сердца, или Беседы мудрецов всех времен о дружбе» (Louis-Aimé Martin. Livre du Coeur ou entretiens des sages de tous les temps sur l'amitié). Сочинение испанского государственного деятеля и экономиста Don Pablo-Antonio-Jose Olavides (1725–1803): «El Evangelio en Triunfo», написанное им во время пребывания его во Франции, переведенное на французский язык под заглавием «Le Triomphe de l'Evangile, ou memoire d'un homme de monde revenu des erreures du philosophisme moderne»; оно пользовалось большим успехом, было издано в Лионе в 1805 г. (4 т.), в 1821 г. (3 т.) и в 1835 г. (4 т.). Оно было переведено на русский язык А.Ф. Лабзиным и издано под заглавием: «Торжество Евангелия, или Записки светского человека, обратившегося от заблуждений новой философии, сочинение, в котором победоносным образом поражаются лжемудрствования неверия и в коем доказывается истина Христианской веры. Переведено с испанского на французский с 7-го издания, а с французского на Российский». – СПб., 1821–1822, 4 ч. Искусство сверять даты (L'art de verifier les dates depuis la naissance de Jesus-Christ). Книги с таким названием y меня нет, но что касается дат, есть <���Хронологическая Таблица> Лангле (Nicolas Lenglet-Dufresnoy, 1674–1755, Tablettes chronologiques de l'histoire universelle, 2 T., 1744) и <���Картина революций в Европе от краха Римской империи до наших дней> де Коша (Christophe-Guillaume de Koch, 1737–1813. Tableau des revolutions de l'Europe depuis le bouleversement de l'empire Romain en Occident jusqu'à nos jours, 1813, 4 T.). .