Максим Куделя - Десять арестов Исаака Г.

Книга вышла в Иркутском ОГИЗе самом начале 1936 6 6 В выходных данных указан 1935 год, однако книга была подписана к печати лишь 19 декабря 1935 и увидела свет уже в 1936. См. в «Восточно-Сибирска правда», 1936, 22 янв. (№18), С. 3: « На днях выходит из печати отдельным изданием большой роман Ис. Гольдберга „День разгорается“ ». года довольно значительным тиражом – 10 тысяч экземпляров. В планах издательства на 1937 было второе ее издание 7 7 Что будет издано в будущем году // Вост.-Сиб. правда, 1936, 15 дек. (№288), С. 4. , однако после вскоре последовавшего ареста и «разоблачения врага народа» ни о каких переизданиях речь идти уже конечно не могла. Более того, все книги Гольдберга, имевшиеся в библиотеках и книготорговых точках, изъяли. Что-то закрыли в спецхран, а там, где его не было (а не было его практически нигде), наверное, просто списали. Например, в спецфонд Иркутской областной библиотеки по акту от 8 декабря 1938 поступило всего лишь 12 наименований (24 экземпляра) его книг 8 8 Полищук Ф. М. Книги горькой правды. Иркутск, 2008. С. 35. , среди которых романа «День разгорается» не было. Не сохранилось этой книги и в научной библиотеке Иркутского государственного университета. На сегодняшний день она является настоящей библиографической редкостью 9 9 Согласно сводному электронному каталогу библиотек России ее экземпляры хранятся только в Российской государственной и Российской национальной библиотеках, библиотеке Северо-Восточного университета в Якутске, и Самарской областной библиотеке (чьи, любезно предоставленные, скан-копии и приводятся в качестве иллюстрации в данной работе). .

В период «возвращения имен», когда скромно указывали даты смерти «незаслуженно забытых» деятелей культуры, но не называли причин этих смертей, обычно ограничивались переизданием различных сборников «Избранного» или смешанных антологий, например, в серии «Библиотека сибирского романа». Творческое наследие Гольдберга в конце 50-х – 80-ее годы восстанавливалось довольно активно, однако, больше внимания конечно уделялось его «тунгусским» и «партизанским» рассказам и, конечно, «производственным» вещам, таким как «Поэма о фарфоровой чашке» – про Хайтинский завод – или «Сладкая полынь» – про сибирскую деревню периода НЭПа (в 1968 г. она даже вышла в ГДР на немецком языке 10 10 Goldberg, Isaak G. Süsser Wermut: Erzählungen / [Aus d. Russ. übers. von Werner Creutziger. Die Erzählung Weiberkummer übers. Gottfried Kirchner]. Berlin, Weimar: Aufbau-Verlag, 1968. 265 s. ). Потом случилась перестройка – открыто писать начали про репрессии, а вот переиздавать, наоборот перестали – стало не до того.

Роман «День разгорается» переиздан не был, хотя, например, в 1970 г. группа известных иркутских деятелей науки и культуры (Ходос, Патрушев, Крамова, Лебединский, Рогаль, Хороших, Кротов, Лосев, Седых, Зонов, Кудрявцев, Боскарев и еще двадцать подписей) в открытом письме прямо указывала:

« Вызывает немалое удивление, что роман Исаака Гольдберга „День разгорается“, посвященный событиям 1905—1907 годов в Иркутске, не переиздавался с 1935 года. А ведь в нем художественно, правдиво, с марксистско-ленинской точки зрения изображается один из этапов революционного движения в нашем городе. Изображается очевидцем и горячим участником этих событий, писателем высокого интеллектуального уровня… Настало время серьезно подумать всей общественности о восстановлении литературного наследства заслуженного писателя, нашего земляка Исаака Григорьевича Гольдберга. Произведения его необходимы и в наше время для воспитания молодого поколения в духе советского гуманизма » 11 11 Мамаева К., Мутин В. Повесть о писателе Гольдберге // Знамя коммунизма, 1970, 14 янв., С. 3. .

Роман писался долго – пять лет (1930—1934) – и первоначально печатался на страницах журнала «Новая Сибирь» за 1935 год 12 12 Новая Сибирь, 1935, №№1, 2, 4, 5, 7, 8, 9. . Конечно, это прежде всего художественное произведение. Причем созданное не «вольным художником» свободным от условностей, накладываемыми высоким общественным статусом, а «старейшиной сибирской литературы», «мэтром», который не мог не оглядываться на критику и не отдать дань правильной расстановке акцентов в изображении событий тридцатилетней давности. Что он и сделал: