Нурали Латыпов - 50 оттенков серого кардинала - кто правит миром

В одном месте Бжезинский проговаривается, говоря о будущем России: «Российской политической верхушке следует понять, что для России задачей первостепенной важности является модернизация собственного общества, а не тщетные попытки вернуть былой статус мировой державы. Ввиду колоссальных размеров и неоднородности страны децентрализованная политическая система на основе рыночной экономики скорее всего высвободила бы творческий потенциал народа России и её богатые природные ресурсы. В свою очередь, такая, в большей степени децентрализованная, Россия была бы не столь восприимчива к призывам объединиться в империю. России, устроенной по принципу свободной конфедерации, в которую вошли бы Европейская часть России, Сибирская республика и Дальневосточная республика, было бы легче развивать более тесные экономические связи с Европой, с новыми государствами Центральной Азии и с Востоком, что тем самым ускорило бы развитие самой России. Каждый из этих трёх членов конфедерации имел бы более широкие возможности для использования местного творческого потенциала, на протяжении веков подавлявшегося тяжелой рукой московской бюрократии».

Вот он, образ будущего России от американского стратега польского происхождения: раздел России на Европейскую часть, Сибирскую и Дальневосточную республики. Если Польшу в XVIII веке делили трижды, то тут предлагается расчленить гиганта за один раз.

С одной стороны, пан Бжезинский говорит о том, что как для Европы, так и для Америки национальная и демократическая Россия является желательным с геополитической точки зрения субъектом, источником стабильности в изменчивом евразийском комплексе, с другой – даже не пытается предложить вариант, который мог бы показаться новой России приемлемым хотя бы частично. Вместо этого звучат слова о том, что «если Россия укрепит свои внутренние демократические институты и добьётся ощутимого прогресса в развитии свободной рыночной экономики, тогда не следует исключать возможности её ещё более тесного сотрудничества с НАТО и ЕС». А пока что американцам «следует предложить России не только заключить специальный договор или хартию с НАТО, но и начать вместе с Россией процесс изучения будущей формы возможной трансконтинентальной системы безопасности и сотрудничества, которая в значительной степени выходит за рамки расплывчатой структуры Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ)».

При этом Бжезинский оговаривается, что для «преодоления посткоммунистического и постимперского кризисов потребуется не только больше времени, чем в случае с посткоммунистической трансформацией Центральной Европы, но и появление дальновидного и стабильного руководства». Он понимает, что «это вряд ли произойдёт в ближайшем будущем». Как именно Запад может помочь созданию «демократической, подлинно современной и европейской России»? Бжезинского такие подробности не интересуют. Зато ему нравится многократно разными словами выражать одну и ту же мысль: русским в итоге придётся признать, что национальная редефиниция России является не актом капитуляции, а актом освобождения.

Бжезинский как мантру повторяет: «Для Запада и особенно для Америки также важно проводить линию на увековечивание дилеммы единственной альтернативы для России. Политическая и экономическая стабилизация постсоветских государств является главным фактором, чтобы сделать историческую самопереоценку России необходимостью. Следовательно, оказание поддержки новым государствам – для обеспечения геополитического плюрализма в рамках бывшей советской империи – должно стать составной частью политики, нацеленной на то, чтобы побудить Россию сделать ясный выбор в пользу Европы». И среди этих государств Бжезинский особую роль отводит Украине.

Бжезинский называет Украину важным пространством на евразийской шахматной доске и геополитическим центром. Но важна она не сама по себе, а «потому что само её существование как независимого государства помогает трансформировать Россию». Дело в том, что «без Украины Россия перестает быть евразийской империей», а потеря Украины «бросила вызов притязаниям России на божественное предназначение быть знаменосцем всего панславянского сообщества».

Без Украины Россия не может бороться за имперский статус, но тогда она стала бы в основном азиатским имперским государством и скорее всего была бы втянута в изнуряющие конфликты со среднеазиатскими государствами, считает Бжезинский. «Однако если Москва вернет себе контроль над Украиной с её 52-миллионным населением и крупными ресурсами, а также выходом к Чёрному морю, то Россия автоматически вновь получит средства для превращения в мощное имперское государство, раскинувшееся в Европе и в Азии. Потеря Украиной независимости имела бы незамедлительные последствия для Центральной Европы, трансформировав Польшу в геополитический центр на восточных рубежах объединённой Европы».