Виктор Суворов - Очищение. Зачем Сталин обезглавил свою армию?

Разговоры о погубленных стратегах, глупом Сталине и его умственно неполноценных соратниках в каком-то смысле оскорбительны и для народов Центральной Европы. Выходит, что Эстония, Литва, Латвия, Польша, Чехословакия, Венгрия, Болгария, Румыния, Восточная Германия покорились дуракам, ничего не понимавшим в стратегии. Да ведь и Китай, и Монголия, и Северная Корея попали под влияние Советского Союза.

А советские пропагандисты не унимались: Сталин погубил великих стратегов… обескровил… обезглавил… в 1941 году командиры занимали свои посты менее года…

И однажды я не выдержал.

Поднимаю телефонную трубку. Звоню советнику президента России, доктору исторических наук и доктору философских наук, члену-корреспонденту Российской академии наук, депутату Государственной Думы, бывшему заместителю начальника Главного политического управления Советской Армии (ГлавПУР) и начальнику Управления спецпропаганды ГлавПУРа, бывшему начальнику Института военной истории (наша военная история тоже проходила по линии спецпропаганды), профессору, генерал-полковнику Дмитрию Антоновичу Волкогонову. Представляюсь:

– Агент всех империалистических разведок, враг рода человеческого Виктор Суворов, он же Резун. Здравствуйте, Дмитрий Антонович!

– Здравствуйте, – отвечает. – Опять ниспровергать будете?

– Опять, Дмитрий Антонович. Вот вы книгу написали, о том, как Сталин истребил цвет высшего командного состава Красной Армии. А ведь этого не было.

– Как не было? А Тухачевский? А Якир?

– Их Сталин уничтожил, только не были они цветом Красной Армии.

– Это еще почему?

– Не были потому, – отвечаю, – что не могли быть.

Он мне мягко напоминает, что имеет доступ ко всем секретам бывшего Советского Союза. Его допустили ко всем особым папкам Политбюро. Вежливо интересуется, есть ли у меня доступ к особым папкам, к архивам Ленина, Сталина, Троцкого, Молотова.

Подумал я, прикинул, припомнил, посмотрел в потолок, сказал «э-э-э», выдохнул глубоко и признался:

– Нет у меня доступа к секретам Политбюро.

– Чем же, батенька, крыть будете? Как всегда, логикой разведывательной?

– Обойдемся без разведлогики. Обыкновенной крестьянской логики в данном случае вполне хватит.

– И логикой можно опровергнуть исторические факты и совершенно секретные архивные документы?

– Факты и документы опровергать незачем. А вот выводы… Могли же вы, Дмитрий Антонович, не понять написанного, истолковать превратно…

Тут что-то скрипнуло. Скрипнуло в Москве, а меня в Бристоле перекосило. Один – ноль.

Нужно Дмитрию Антоновичу должное отдать. Был он человеком вежливым. Сцепились мы с ним однажды на газетных страницах. Было в его статьях кардинальное несогласие с моими взглядами, но злобы не было. Готовность выслушивать противника тоже была. Я ему и звонил потому, что был уверен: возможно, он и не согласится со мной, но выслушает наверняка.

– Излагайте, – говорит, – слушаю.

И я изложил. Легенда про «обезглавленную» армию, говорю, состоит из семи тезисов. Начнем с последнего, с седьмого. Этот тезис гласит, что к началу войны из-за сталинских чисток советские командиры опыта набраться не успели, потому как на должностях своих меньше года находились. Так?

– Так, – отвечает.

– Ну и чудесно. Я принимаю вашу точку зрения, Дмитрий Антонович. На пять минут.

Для начала я согласился с Дмитрием Антоновичем. Это прием такой психологический: соглашаться. Как бы. А потом надо от позиции противника танцевать. Вот и допустим, что Дмитрий Антонович Волкогонов прав на сто процентов. На двести. На триста. Давайте даже представим, что Сталин летом 1937 года перестрелял вообще всех командиров. Всех до одного. От взводных до Маршалов Советского Союза. Согнал всех в брошенные карьеры и покрошил из пулеметов. А на их место назначил новых командиров. Полная смена командного состава. Что должно было получиться в этой ситуации? А вот что: к лету 1941 года у всех вновь назначенных командиров должен был набраться стаж по четыре года.

Как же случилось, что смена произошла в 1937 году, а к 1941 году у подавляющего числа командиров стаж работы на занимаемых должностях вдруг оказался меньше года?

Произнес я это, и у меня в трубке снова скрипнуло. Два – ноль. Но этот скрип я уже предвидел – отстранился от трубки, отшатнулся. Скрипнуло, словно железом по стеклу, но не сдается генерал Волкогонов: стреляли ведь не только в 1937 году, но и в 1938-м.